"Иван Мележ. Дыхание грозы ("Полесская хроника" #2)" - читать интересную книгу автора

рисковать, ловко перевела разговор в надежную, мирную колею - не все
сразу! Еще раньше заметила, как подъехал под окно запряженный Степаном
конь, - спросила:
- Вы, ето, вроде на ночь на луг собираетесь?
- Собираемся...
- Ето хорошо. Чтоб пораньше взяться. А то ж беда бедой, а дело не
должно стоять!
- Два дня и так пропало, - угрюмо отозвался Глушак.
Мачеха сразу подхватила:
- Да в такую пору!
- Конечно, какая там работа была вчера, - рассудила Глушачиха, - когда
дитё повезли...
- Ага ж, так только - для виду...
Мачеха видела, что Глушаку не сидится: чего доброго, разозлится,
разговор добрый ее насмарку пойдет, - вовремя поднялась.
- Ну, дак вы уже собирайтеся! И дай бог, чтоб у вас все было по-людски!
Перед тем как уйти домой, мачеха заглянула на половину, где была Ганна.
Повздыхала, посоветовала еще, чтоб не переживала сильно, не убивалась о
том, чего уже не вернешь. Ганна, все так же лежавшая на кровати, даже не
пошевелилась, но мачеха вышла на улицу со спокойствием человека, который,
как мог, уладил беду. "Ничего, пройдет. Вылечится. И не такое зарастает со
временем..."
Когда она ушла, Глушаки стали собираться в дорогу.
Глушачиха вынесла хлеба, Глушак налил свежей водой баклагу. Степан, по
приказу отца, сбегал нарвал луку. Когда все собрались у воза, старик
глянул на Евхима:
- А она что - не поедет?
Глушачиха пожалела:
- Не до того ей. Не трогай...
- Скажи ей, - строго приказал Евхиму старик. - Ждем, скажи!
- Тато, вы, правда, не трогайте! - заступился за Ганну и Степан.
- Молчи! Не суй нос!
Евхим прошаркал лаптями в хату. Когда он увидел Ганну, молчаливую,
скорбную, ощущение вины смутило душу, но холодок, который давно
чувствовался меж ними, привычно сдержал искренность.
- Хватит уже. Что упало, то пропало, сколько ни бедуй .. Дак и очень
бедовать нечего... Без поры в могилу ложиться.
Она не ответила. Жалость вдруг размягчила его. Евхим сел рядом, положил
руку на ее плечо, прислонил голову. Она не отозвалась на этот порыв его
ласки. И не отклонилась, не отвела его руки. Его словно и не было.
- Поедем, - постарался он не показать неприязни к ней, что пробудилась
в душе. - А то изведешься тут одна, со своими думками... На людях быть
надо...
Она молчала. Он сказал тверже:
- Поедем.
Тогда она разомкнула губы, выдавила:
- Не поеду я.
- Батько ждет.
- Все равно.
По тому, как сказала, почувствовал: говорить больше ни к чему. Не