"Виталий Мелентьев. Сухая ветка сирени" - читать интересную книгу автора

электриком, то вот к токарному делу пристрастился. И я его в этом понимаю.
Он у меня самый способный. Музыку очень любил, хотел поступать учиться, а
денег на... инструмент... на скрипку не было. Ваня уж работал тогда и
отрезал: "Пусть сам зарабатывает. Не все мячики гонять". Тоже верно...
Женя тогда в футбол играл, за ним, как за девочкой, ухаживали, в свои
команды звали... И любили его товарищи. Он учился хорошо и всем помогал. И
еще, он гордый. Когда Иван отказал в скрипке, он копейки у него больше не
попросил. Учился. В вечерний институт поступил. Тут - ребенок. У Жени
опять гордость: сам семью подниму, без чужих обойдемся. Работал, правда,
здорово, но институт бросил. Вот. А уж когда Вадим после отсидки вернулся,
у них какая-то особая дружба пошла. Пить-то они пьют, это верно. Но только
чует мое сердце, здесь не только в выпивке дело. Женя - человек железный.
Он на водку просто так не позарится. Это вот Иван - этот да... Этот рос
слабеньким, ему всегда доставалось. У него характер мягкий, его всякий в
руки возьмет. А Женя, он кремень. Все, что решал, всего добивался, а если
видит, что не выдюжит, - и не берется. Вот почему я и думаю: нет, тут не
выпивка.
- А что же может быть еще? - осторожно осведомился Николай.
- Не знаю. Но только как-то ввечеру я у него спросила в хорошую минуту,
скоро ли он за ум возьмется - ведь молодой еще. Он задумчиво погладил меня
по плечу и сказал: "Ладно, мать, сыграю один раз - либо пан, либо пропал.
Выйдет - все в порядке. Нет - опять в порядке. Поверну круто". А что за
дело - не сказал. А если б он за ум взялся, на нем бы вся наша семья
удержалась. Он сильный. Аркашка - тот еще шалопут, мальчишка. А Женя -
мужчина.
Они разговаривали долго, и Николай многое узнал о братьях. На прощание он
посоветовал:
- Сказали бы вы жене Ивана, чтобы она передачу собрала и... письмо, что
ли, потеплее написала.
- Я уж к ней на работу ездила. Убивается. Теперь, конечно, тоже локти
кусает - не уберегла мужика, все на своем гоноре ехала. Нет, правду я
говорю, ругают мужиков-то, а ведь и наша сестра тоже виновата. Мы в ихнюю
жизнь тоже мало заглядываем. Все больше ругаемся. Это уж я вот к старости
поняла. Все заняты, все дела да заботы, а вот друг дружке в душу заглянуть
- некогда...

8

На улице его охватила тяжелая послеобеденная жара. Пылали стены домов,
пылал тротуар, и даже, кажется, деревья и те отдавали сухим печным жаром.
Грошев зашел в кафе, заказал мороженое, газированную воду и... сухое
красное вино. Посмеиваясь над собой, закрасил воду и жадно выпил. Голова
прояснилась.
"А что, рецепт, кажется, дельный". И потому, что "тропический" рецепт
принадлежал Ивонину, он подумал о нем, а потом о деле.
За столиками сидели школьницы, студентки, какой-то парень в белой
водолазке, пожилая женщина со скорбным лицом. Студентки о чем-то спорили,
и одна из них слишком громко, убежденно сказала:
- Нет, кофточка у нее белая!
- Она домашней вязки, а значит, с желтизной, - возразила другая.