"Александр Мееров. Поиск надо продолжать (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Я думаю, Вячеслав, ты об этом знаешь лучше меня. Архивы института
сохранились, ты ими пользовался. До июня 1941 года во всех документах
упоминается только о поиске. Письма, доклады, отчеты - всюду можно увидеть
настойчивое: "нужно решить проблему изоляции". Это стало главным, над
этим, и только над этим, билась вся группа Петропавловского. А в июне
первое упоминание: эффект получен, проблема решена. Но вместе с тем нигде,
ни в одном документе мы не находим описания эффекта. Открытие сделано, и
открытие погибло.
Красный карандаш стал выводить аккуратные вопросики в том промежутке, где
обрывалась кривая. Назаров провел вертикальную черту и внизу, под линией
абсцисс, поставил "июнь 1941 года".
- Как ты думаешь, Вячеслав, почему такое могло произойти?
- Не знаю.
- Ответ странный. Я ожидал другого.
- Любопытно. Какого именно?
- Я считал, что ты, зная вопрос во сто крат лучше меня, станешь
утверждать, что эффект Кси не мог быть открыт Петропавловским в июне 1941
года. Ты же знаешь, что сделать это невозможно без решения уравнений,
описывающих бета-стабильность изолированного пространства. А они были
решены Кутшом только в 1953 году.
- Но вместе с тем... Да, я утверждаю: эффект Кси был получен в июне 1941
года.
- Вячеслав, не будь упрям, не старайся...
- Я еще раз говорю тебе: в июне. Если хочешь, то точнее: десятого июня
1941 года.
- Ну, допустим. Значит, эффект был открыт, исчез и вдруг появился в 1955
году. В отчете твоей лаборатории?
- В отчете не написано, что эффект Кси открыт мною.
- А кем? Может быть, его сформулировал кто-нибудь из твоих сотрудников и
ты почему-то не захотел упомянуть имя открывателя?
- Этого не было!
- Как, и этого не было? Тогда позволь тебя спросить, где же именно ты
лжешь?
Мы долго смотрели в глаза друг другу. Назаров не выдержал и перевел взгляд
на пульт.
- Включен?
- Да.
- Пульсации учащаются?
- Нет.
- А напряженность защитных каскадов не вызывает...
- Перестань! Садись к столу.


Ну вот, Нина Константиновна, я и подошел к самому трудному. Никому, даже
вам, я не говорил о встречах и уж, конечно, никогда не думал, что Назаров
первым узнает о столь необычайном, интимном. Как это произошло? Не знаю.
Уличил меня Назаров? Заставил оправдываться, дабы не сочли меня способным
присвоить чужое? Нет. Меньше всего я боялся таких обвинений. Просто, я
думаю, уж очень неожиданным был для меня весь ход его довольно ловкого
профессионального приема. И еще одно. Озорство какое-то. Подумалось: "А