"Юрий Медведев. Чаша терпения (Фантастическая повесть-памфлет)" - читать интересную книгу автора

поделом тебе, воевода, ни на каких условиях Родину не предавай.

Сторожевым огнем представлялся мне костер с шевелящимися лениво
плавниками, вокруг него располагались Учитель и его неизменные сотоварищи,
спутники странствований. Огонь перемигивался с воинством таких же огней из
прошлых и будущих времен, рассыпаемых, как зерна, невидимой рукой по лику
русского поля. Со сторожевыми кострами звезд.

Я вглядывался в небо, в очертания вечно цветущего сада созвездий и
мечтал, как я найду Снежнолицую.
Легенду о ней я впервые услышал от слепого старика Ануара...

Она была единственной женой могучего уйгурского владыки в крепости на
изгибе реки. Он привез Снежнолицую из далеких славянских земель, куда
ездил свататься, и на тысячу лошадей были навьючены дары:
и ковры из Багдада, и горящие, точно хвост у павлина, шелка, и кружево
венецианское, и парча, и орехи мускатные, и кардамон, и слоновая кость, и
куски сандалового дерева, благоухающие, как деревья в раю. Да, на тысячу
лошадей навьючены были дары, ибо слава о красоте Снежнолицей растекалась,
как вешние воды по лику земли - до стен Царьграда докатывались волны
славы, до скал норманнских, до гор зальделых Югры, где у людей нет голов и
они скачут на одной ноге, одеты в шкуры медведей, рысей и росомах.
И увидел владыка невесту, и предложил без раздумий коней и дары, и
поклон поясной отвесил ее отцу - рано поседевшему князю, а в довершение
выиграл поединок у сына кагана хазарского, тоже прибывшего из своего Итиля
не без даров. Ладен был и глазами проворен рыжий хазарин, надменно
показывал профиль орлиный, плетью поигрывал; да кишка оказалась тонка:
через крепостной ров перемахнул уйгурский владыка на арабском своем
скакуне, а летя надо рвом, исхитрился еще и лук выхватить, и стрелу сквозь
колечко серебряное на коньке у терема пропустить. А рыжий так во рву и
остался с хребтиною переломленной.

Возвратился из дальней земли владыка - молодым чашу радости век не
испить. И давались диву уйгуры:
какой блеск смогла придать их величью чужестранка, дочь далеких снегов.
Расцвела крепость на изгибе реки дворцами, а на крышах дворцов закачались
под ветром - ах, услада взору! - невиданные цветы.

Мололи зерно мельницы водяные, никому на Чарыне неведомые дотоле.
Явились, будто из-под земли, диковинные ремесла, и потянулись на зов
Снежнолицей поэты, певцы, златошвеи, звездоблюстители, переписчики древних
книг; даже из Индии пришли с обезьянами на плечах ковроткачи,
поклонявшиеся невесомой, как дыхание ангелов, стихии - огню. Всяк находил
радушный прием и защиту в Бекбалыке, крепости на изгибе реки.

Но проведал о красоте Снежнолицей богдыхан.
И прислал повеленье с гонцами: предстать чужеземке пред его богдыхановы
очи. А взамен он ниспосылал владыке уйгуров вечный мир и свою,
богдьтханову, милость. Запечалился было владыка: с воинством Поднебесной
империи легко ль совладать? - а пока он печалился, получили гонцы