"Юрий Медведь. Исповедь добровольного импотента " - читать интересную книгу автора

- Нет, не хочу, - честно ответил я.
Сержант втолкнул меня назад в камеру, и дверь захлопнулась.
"Может быть, это смерть приближается, - мелькнуло у меня в голове. -
Ведь жизнь не может быть такой!.. Ведь жизнь... Она другая! Она же, как..."
- Как семечки - уж и блевать хочется, а бросить жалко! - закончил дядя
Софрон. - Чего ты орешь-то?
- Но почему?! - воскликнул я. - Ведь счастье так возможно! Ведь оно так
очевидно! Мы же всего лишь хотели любить женщину!
- Не дури, - сурово сказал дядя Софрон. - Такими вещами не шутят. Ты
лучше сядь и послушай-ка мою повесть. Я, конечно, не Гоголь, но очевидное от
невероятного отличать научился.

9

ПОВЕСТЬ ДЯДИ СОФРОНА

По происхождению я подкидыш.
Сорок восемь лет тому назад, рано по утру, сторож Анапского детдома
имени Валерия Чкалова обнаружил на крышке почтового ящика мальчонку с не
подсохшей еще пуповиной. Ну, завернул старик приплод в свежий номер газеты
"Прибой" и прямо на стол директора детдома. Вот мол, распишитесь в
получении.
- Как?! Что?! Откуда?!
Полный мрак.
Помарковали, помарковали, ну а что тут поделаешь-то? Надо ставить на
довольствие. А так как никакой инструкции к предмету не прилагалось,
директор детдома проявил инициативу и записал в ведомости - Софрон
Бандероль. Слава Богу, жена его, женщина, живущая в трезвости, поразмыслила
здраво и подписала к фамилии окончание "кин". Вот так и объявился на земле,
закрепился и жив доселе Софрон Бандеролькин.
Далее, жил я до шестнадцати лет, как кутенок, в картонной коробке -
чего бросят, тому и рад. А бывало, и вовсе ничего не бросали. Война
лютовала. Известное дело, счет на миллионы человеческих жизней шел. Не до
каких-то там подкидышей.
В общем, выжил я и сформировался не хуже других. А как ялда оперилась,
и запищали живчики в яйцах, тут и я запел. Голосяра у меня прорезался
редкостный, и песню я хорошо чувствовал. Бывало, запою и - такой на меня
кураж накатит, что самому жутко становилось. Со всей округи шпана слушать
стекалась.
Вскоре директор гостиницы "Черноморец" прослышал про такой мой феномен
и взял к себе в ресторан филармонить. Стала у меня на кармане капуста
похрустывать. Я подъелся, прифрантился, начал характер разворачивать. А тут
еще один знаменитый артист из Москвы, не буду сейчас называть его фамилию,
прослушал мое исполнение, обнял, скрывая слезы, и сказал:
- У вас, Софрон, трагическое бельканто! Вот вам мой адрес, приезжайте в
Москву учиться!
В общем, жизнь маячила фартовая. Но, как в песне поется: "Не долго
музыка играла, не долго фраер танцевал". И жизненная моя колея заложила
такой вираж, что слетел я с нее враз и навсегда. А случилось следующее.
Назначили в анапский райком нового первого секретаря райкома. Мужика