"Наталья Медянская, Ника Ракитина. Ночь упавшей звезды " - читать интересную книгу автора

вжимая в него медовый холодок. - Телесно ты почти здорова. А с остальным...
А ну полезай!
Хорош кричать... Помог бы лучше...
Нет, если бы с головой все было в порядке, то нет проблем, а так,
вцепившись в чан, подтягиваю и сгибаю ногу, перекидываю через край...
скольжу второй... шлеп... вода с плеском взлетает над чаном, окатив лекаря с
головы до ног. Зато я уже в... буль...
- Живая, что ли? - лекарь невозмутимо вытянул меня из-под воды за
волосы, я лишь зубами скрипнула от боли. - Вы лучше не тоните, деточка...
И протянул склянку с земляничным мылом.
- Не дождетесь, - фыркнула я, сдувая перед собой зеленоватую воду. Не
выношу запах земляничного мыла, он мне напоминает... ладно, что-то противное
напоминает. Хотя землянику я люблю. Такую красную с одной стороны, а с
другой желтоватенькую, в черных крапинках, слегка недозрелую и все равно
необычайно вкусную... Это что же, я проголодалась? И еще покраснела, точно -
вон как дедка Звингард упорно пялится... Да, покойники, они трескать не
хотят.
- Кому суждено разбиться, тот не утонет, - взяв у Звингарда склянку,
мрачно сообщила я. Кожа саднила. Даже если серьезных ран нет, то ссадин и
синяков хватает... Понять бы еще, откуда они взялись.
Впервые за этот день я ощутила страх. До того меня гоняли и дергали,
так что просто не было времени задуматься, кто я, откуда и почему ничего не
помню?
Может, и правда, как вещал мевретт, когда меня уносили из кабинета,
"головой приложилась"? Я прикоснулась к шишке на лбу - не такая уж
большая... Но было же, было что-то в моем прошлом, из-за чего я постаралась
его забыть? Что же? Мутным пузырем на поверхность сознания всплыли фразы:
"Твоя любовь - это болезнь. Ты выдумала себе сказку и отчего-то решила, что
и другие должны ей следовать"... Гнилым лохматым корнем повернулась в груди
тоска, мне едва удалось затолЛюбь ее вглубь, туда, откуда всплыла. Ну и что,
что не помню? Под себя не хожу... Ложку и меч в руках удержать сумею. Вот
еще что странно... женщине прялка да ткацкий стан, пяльцы... лютня, на худой
конец... Что ж я такая особенная?
- Так-так... - разбил мои мысли ворчливый говорок Звингарда. - Вы меч
на спине таскаете, деточка? Да еще и ума хватает с ним падать? - лекарь
покачал головой и снова забренчал склянками - на этот раз пригнувшись и
отставив увесистый, обтянутый мантией зад.
- Видите ли, - ответила я как можно слаще и громко фыркнула, - если его
у пояса таскать, то борозда в земле будет... Да, упала один раз, и это бы
ничего, если бы ваш мевретт меня еще раз на нее не уложил... на клеймору, -
с достоинством уточнила я. - Никогда не подозревала в остроухом... э...
простите, столь пылких чувств к человеку... Или он так утонченно издевался?
- Мевретт? А кто его знает... А вы влюбились что ли? - обернулся лекарь
через плечо. - Так, это не то... и это... Вот, доверь этой негоднице Терулли
разбираться... Ага, вот.
Я с хлюпаньем нырнула под воду. Остудиться. Потом вынырнула.
- Вы спятили? В это, по-вашему, можно влюбиться? Тощее, беловолосое,
утонченное, как лилия? Ну-у... Деду... мэ-этр Звингард! Скорее уж в меня
василиск влюбится... взаимно...
Что-то я разболталась. Полегчало от воды, что ли? А ведь правда,