"Иэн Макьюэн. Stop-кадр!" - читать интересную книгу автораодного великого художника, явно придававшего законченный вид полотну
ученика. Вот это, мол, - Роберт взял в руки маленькую серую копию известного собора - изготовлено из свинца, добытого в Швейцарии на уникальном руднике. Колину пришлось подержать вещицу двумя руками. Дед Роберта, как узнал Колин, приобрел несколько акций рудника, который был вскоре отработан, но нигде в мире больше не добывали подобного свинца. Фигурка, отлитая из одного из последних кусков, найденных на руднике, была сделана по заказу отца. Они шли дальше, и Роберт по-прежнему слегка поддерживал Колина под локоть, но руку не сжимал. Вот дедовская печать, вот его театральный бинокль - отец им тоже пользовался, - при помощи которого оба становились очевидцами премьер и незабываемых выступлений неких исполнителей, и тут Роберт перечислил несколько опер, сопрано и теноров. Колин кивал и по крайней мере поначалу - подзадоривал его пытливыми вопросами. Но в этом не было необходимости. Роберт вел его к небольшому, украшенному резьбой книжному шкафу красного дерева. В нем хранились любимые романы отца и деда. Все это были первые издания, и на каждой книге стоял экслибрис одного известного букиниста. Знает ли Колин этот магазин? Колин сказал, что слышал о нем. Роберт подвел его к комоду у стены, между двумя окнами. Поставив свой бокал, Роберт подбоченился. Он стоял молча, наклонив голову, как во время молитвы. Колин почтительно остановился в нескольких шагах от него и принялся разглядывать предметы, наводившие на мысль об игре в фанты на детских утренниках. Роберт откашлялся и сказал: - Это вещи, которыми ежедневно пользовался мой отец. - Он замялся: Колин с волнением наблюдал за ним. - Мелкие вещи. И вновь молчание: Колин причесался пятерней, а Роберт пристально Когда они наконец пошли дальше, Колин, не задумываясь, сказал: - Отец для вас очень много значит. Они снова подошли к обеденному столу, к бутылке шампанского, остатки которого Роберт разлил по бокалам. Потом он подвел Колина к одному из кожаных кресел, но сам остался стоять, причем так, что видеть его Колин мог, лишь неловко повернувшись лицом к свету люстры. Роберт заговорил тоном человека, объясняющего заведомо очевидные вещи ребенку: - Мой отец и его отец ясно понимали, кто они такие. Они были мужчинами и гордились этим. И женщины их тоже понимали. - Роберт осушил свой бокал и добавил: - Недоразумений не возникало. - Женщины поступали так, как им велели, - сказал Колин, щурясь от яркого света. Роберт сделал едва заметное движение рукой в сторону Колина: - Нынче мужчины не уверены в себе, они ненавидят себя даже сильнее, чем друг друга. Женщины обращаются с мужчинами, как с детьми, потому что не могут относиться к ним серьезно. - Роберт сел на подлокотник кресла и положил руку Колину на плечо. Голос его зазвучал тише: - Но женщины любят в мужчинах агрессивность, силу и властность. Такой уж у них склад ума. Посмотрите, скольких женщин пленяет обычно преуспевающий мужчина. Не будь мои слова чистой правдой, женщины протестовали бы против каждой войны. Но вместо этого они с удовольствием отправляют своих мужчин воевать. Пацифисты, противники воинской повинности, - все это главным образом мужчины. А женщины, хоть они и ненавидят себя за это, страстно желают, чтобы мужчины |
|
|