"Иэн Макьюэн. Stop-кадр!" - читать интересную книгу автора

просыпаться, Колина и Мэри всякий раз будил методичный стук стальных
инструментов по железным баржам, пришвартованным у понтона - гостиничного
плавучего кафе. По утрам эти изъеденные ржавчиной, неповоротливые громадины,
на первый взгляд лишенные груза и средств буксировки, куда-то исчезали;
ближе к вечеру они появлялись вновь, и члены команды принимались орудовать
своими зубилами и молотками. Именно в этот час, в конце облачного жаркого
дня, на понтоне начинали собираться посетители, чтобы полакомиться мороженым
за оловянными столиками, и голоса этих людей тоже доносились до погруженного
в темноту гостиничного номера, то усиливаясь, то затихая волнами смеха и
разноголосицы, заполнявшими мимолетные паузы между оглушительными ударами
молотков.
Проснувшись, как показалось им, одновременно, они неподвижно лежали на
своих кроватях. По причинам, которые были уже не вполне ясны им самим, они
не разговаривали друг с другом. Под потолком лениво кружили вокруг плафона
две мухи, где-то в коридоре в замке повернулся ключ, и послышались
приближающиеся, потом удаляющиеся шаги. Наконец Колин встал, приоткрыл
ставни и пошел в ванную принимать душ. Когда он проходил мимо, Мэри, еще не
опомнившаяся после своих сновидений, повернулась на бок и уставилась в
стену. Непрерывная тонкая струйка воды за дверью издавала убаюкивающий звук,
и Мэри снова закрыла глаза.
Каждый вечер, прежде чем отправиться на поиски подходящего ресторана,
они выходили на балкон, где, соблюдая ритуал, целый час рассказывали друг
другу свои сны - слушатель проявлял терпение, предвкушая удовольствие,
которое получит от собственного рассказа. Сны Колина были из разряда тех,
что рекомендованы психоаналитиками, - по его словам, ему снились полеты, и
крошащиеся зубы, появление обнаженным перед сидящим незнакомцем. Что до
Мэри, то жесткий матрас, непривычная жара и еще не узнанный, в сущности,
город вызывали у нее целую мешанину неотвязных, ярких сновидений, которые,
как она жаловалась, повергали ее в оцепенение не только во сне; все эти
прекрасные старые церкви с алтарями, каменные мосты через каналы тускло
проецировались на ее сетчатку, словно на далекий экран. Чаще всего она
видела во сне своих детей - им грозила опасность, а ей не хватало ни умения,
ни ясности мысли, чтобы помочь. Их детство смешивалось с ее собственным. Сын
и дочь, становясь ее сверстниками, пугали Мэри настойчивыми вопросами:
почему ты уехала без нас? Когда ты вернешься? Ты встретишь нас на вокзале?
Нет-нет, пыталась уверять их она, это вы должны меня встретить. Мэри
рассказала Колину, что ей снилось, будто дети с двух сторон забрались к ней
в постель и, лежа там, всю ночь, пока она спала, ссорились из-за нее. Нет,
я. Нет, не ты. Можешь мне поверить. Не верю... И в конце концов она
проснулась в изнеможении, все еще крепко зажимая уши руками. А бывший муж,
мол, затащил ее в угол и принялся терпеливо, так же, как некогда наяву,
объяснять, как пользоваться дорогим японским фотоаппаратом, поминутно
проверяя, хорошо ли она уяснила себе всю сложность этого устройства. Много
часов спустя она застонала и заохала, умоляя его замолчать, но ничто не
могло прервать объяснений, звучавших неослабным монотонным гулом.
Окошко ванной выходило во внутренний двор - в этот час и он оглашался
звуками из соседних номеров и гостиничной кухни. Едва Колин закрыл кран
душа, как постоялец, живущий напротив, запел у себя под душем свою
ежевечернюю арию из "Волшебной флейты". Перекрикивая шум струящейся воды и
звонкие шлепки по обильно намыленной коже, постоялец пел с чувством,