"Антон Семенович Макаренко. Марш 30-го года (Восьмитомник, т.2)" - читать интересную книгу автора

- Хорошо! Проиграл один раз - и все на месте.
Действительно, в колонии Горького, чтобы собрать общее собрание, да еще
такое экстренное, пришлось бы с трубой в руках обходить все корпуса и
закоулки.
В "громком" клубе на новых диванах киевской работы расселись шестьдесят
новых коммунаров.
На собрании мы занялись подсчетом: для слесарной нужно две смены, для
столярной две смены, для швейной две смены - вот уже шесть отрядов. Еще
сапожная мастерская - тоже выходит два отряда, но отнистельно ее были
сомнения.
- Тут такие мастерские и машины, что никто не захочет идти в сапожную,
- говорили ребята.
Наметили и еще один отряд - хозяйственный. По горьковскому плану в этот
отряд входили ключники, завхозы, кладовщики, секретарь совета командиров и
вообще все должностные лица колонии или ребята, имеющие индивидуальную
работу.
Решили на собрании, что каждый коммунар сейчас же напишет на клочке
бумаги, в какой мастерской он желает работать, а совет командиров
немедленно соберется и рассмотрит все эти записки. Совет командиров
выбрали тут же на собрании и поручили ему распределить по отрядам
командиров. Выбрали и секретаря совета - Митя Чевелий. Первыми нашими
командирами были: Крестовоздвиженский, Нарский, Соков, Перцовский, Шура
Сторчак и Нина Ледак.
Только тронулись все из "громкого" клуба, а Витька уже затрубил "сбор
командиров".
Коммунары разошлись по коммуне, главным образом по мастерским, где их
ожидали новенькие станки - токарные, сверлильные, шепинги#3, фрезерные,
долбежные.
А в комнате совета Митя Чевелий оглядел всех шестерых своими черными
глазами и сказал ломающимся баском:
- Совет командиров трудовой коммуны имени Дзержинского считаю открытым.
Михайло Нарский, самым видом своим противоречащий всякому представлению
о торжественности, сказал, весело шепелявя:
- Хиба ж это совет командиров? Шесть каких-то человек! От, понимаешь,
даже смешно! Вот в колонии хиба ж так?
Но Мия сердито оборвал его:
- Если тебе смешно, так выйди в коридор и посмейся.
Нарский смущенно наклонил лохматую голову и сказал:
- Та я шо ж? Я ж ничего... Так только...
Долго пришлось просидеть за столом совету командиров, распределяя
коммунаров по отрядам, учитывая все личные особенности и желания, считаясь
и с требованиями заведующего производством. Особенно трудно было с
сапожной мастерской: никто не хотел посвятить свою жизнь сапожному делу.
Пришлось в скором времени мастерскую закрыть.
Занялись и Верениным. Недолго бузил Николай, повинился в грехе, и
сказал ему Митка:
- Ото ж, щоб було в послiднiй раз, бо не знаю, що тобi зроблю!
И удивительно! - как священный завет принял Веренин слова Митьки:
сегодняшний случай с Николаем действительно оказался последним.