"Антон Семенович Макаренко. Марш 30-го года (Восьмитомник, т.2)" - читать интересную книгу автора

сдержанно.
И Виктору и Дмитрию было лет по семнадцати.
Третьим нужно назвать Кирилла Крупова, тоже "старика-полтавца". Кирилл
всегда был очень способным и в настоящее время учится в одном из вузов
Харькова. Неизменно активный, он бюл в комсомольской ячейке одним из самых
вдных членов. Правда, на него иногда нападало легкомысленное настроение.
Он очень любил начать вдруг возню. Его желание встряхнуться после работы
выражалось в диких прыжках и сумасшедшей беготне, причем далеко не всегда
удавалось избежать столкновения с вещами и с людьми. Бывали у него минуты,
когда на него "находило". Вдруг он становился забывчивым и
недисциплинированным. После ему приходилось отдуваться на общих собраниях
наравне с малышами. Но в общем это был хороший товарищ и прекрасный
коммунар.
Павлуша Перцовский, любимец всех коммунаров, человек удивительно
добрый, но с твердыми убеждениями. Такие люди, как он, сильны прежде
всего тем, что умеют от чего угодно отказаться и с чем угодно примириться,
если это касается материальных условий.
Вот Николай Веренин - это совсем другой человек. Пришел он к нам
жадненьким и весьма нечистым на руку. Между словами "купить", "выменять",
"отнять", "украсть" он не видел никакой качественной разницы и избирал
всегда тот способ, который был наиболее удобным. Жизнь в горьковском
коллективе, чрезвычайно настойчивом и не боявшемся никаких конфликтов,
подействовала на Веренина только в том смысле, что заставила его быть
гораздо осторожнее. Веренин был парень очень неглупый, Уже в колонии
Горький он был в старшей группе и считался одним из самых образованных
коммунаров. Он умел обьединить несколько невыдержанных товарищей, чтобы
вместе с ними начать игру в карты, проникнуть в кладовку, организовать
наблюдение за тем, что плохо лежит, и т.д. Новичков Веренин в первый же
день брал на свое попечение и эксплуатировал их, как только было возможно.
Использовал он и кое-кого из ребят постарше, тех, кто поглупее. В числе
таких был Охотников, которого ребята назвали "удивительная балда". Однако
политика Веренина еще в колонии Горького начала срываться. Его выкинули из
комсомола и стали смотреть на него как на последнего человека.
В самый день переезда новых дзержинцев из Куряжа в Новый Харь-
ков Веренин был назначен сопровождать воз с ботинками. И конечно, пара
ботинок исчезла неизвестно куда. Веренин был не один - с ним был Соков,
спокойный и стройный мальчик, самим своим видом внушавший к себе доверие.
Веренин указывал на то, что с ними был конюх и им нужно было отлучаться от
подводы по делам. В первый же день в коммуне Дзержинского пришлось
разбирать такое грязное дело.
Свою жизнь в новом доме мы начали с организации самоуправления.
Как только коммунары разделись и наскоро ознакомились со зданием
коммуны, Крестовоздвиженский взялся за сигнальную трубу, предусмотрительно
купленную накануне. Впервые в нашем дворце зазвенели звуки старого
сигнала, так всем хорошо знакомого, такого зовущего и такого
непреклонного:
"Спеши, спеши, скорей!"
Оживленные, радостные ребята, восхищенные и домом и новизной своих
костюмов, сбежались в зал "громкого" клуба#2. Витька, вытирая ладонью
мундштук сигналки, засмеялся: