"Грэм Макнилл. Последняя церковь" - читать интересную книгу автора

подвергать сомнению и устанавливать собственные правила. Я ничем не
отличался от прочих юнцов; возможно, лишь кое в чем...
- Итак, ты объехал весь мир и нигде не нашел земли, которая бы не
присягнула на верность Императору... Куда же ты отправился потом?
Прежде чем продолжить, Урия вновь наполнил свой бокал.
- На какое-то время я вернулся домой, привезя семье подарки, по большей
части украденные во время путешествия; затем я снова отправился в путь,
решив на этот раз стать наемником, а не туристом. До меня дошли слухи о том,
что в землях франков неспокойно, и я подумал, что там смогу снискать себе
славу. До Единения франки были строптивым народом и не жаловали чужаков,
даже если те прикрывались благими намерениями. Оказавшись на континенте, я
услышал о Авулеке Д"агроссе и битве при Авельруа и сразу же направился в тот
город.
- Авельруа, - сказал Откровение, качая головой. - Город, отравленный
злобой безумца, чьи посредственные способности не соответствовали амбициям.
- Теперь я это понимаю, но тогда я узнал лишь, что Авулека
несправедливо обвинили в жестоком убийстве женщины, которую Император
назначил править его землей. Его уже готовились расстрелять, но его братья и
друзья атаковали части армии, которые должны были привести приговор в
исполнение. Солдат разорвали на куски, но в бою погибли и некоторые
горожане. Среди павших оказался сын местного судьи, и настроение в городе
стало совсем скверным. Несмотря на все свои недостатки - а их у него было
немало, - Авулек был наделен редким ораторским даром, и он умело раздул
пламя народного негодования, направив его против власти Императора. Не
прошло и часа, как отряды в спешке сформированного народного ополчения взяли
штурмом армейские казармы и перебили всех находившихся там солдат.
- Тебе, без сомнения, известно, что Авулек действительно убил ту
женщину?
С грустью Урия кивнул:
- Об этом я узнал потом, когда уже поздно было что-либо менять.
- И что случилось дальше?
- Когда я, полный задора перед грядущей битвой, добрался до Авельруа,
Авулек уже склонил на свою сторону несколько городов в округе и собрал
весьма внушительную армию.
Урия улыбнулся: подробности его первых дней в Авельруа всплыли в памяти
с ясностью, которой он не испытывал уже несколько десятков лет.
- Зрелище было потрясающим, Откровение. Символы Императора были
свергнуты, и город жил как будто во сне. На всех окнах пестрели флаги, по
улицам маршировали оркестры, Авулек то и дело устраивал парады. Нам бы,
конечно, следовало вместо этого проводить учения, но нас переполняли
храбрость и чувство собственной правоты. Все новые и новые города вокруг
Авельруа восставали против расквартированных там гарнизонов Императорской
армии, и за несколько месяцев число повстанцев, готовых к бою, достигло
сорока тысяч.
- Сбылись все мои мечты, - продолжал Урия. - Это был блистательный акт
неповиновения, полный мужества и героизма в лучших традициях древних борцов
за свободу. Мы должны были стать той искрой, от которой возгорится пламя
истории, и история должна была свергнуть этого диктатора, самодержавно
подчинившего себе всю планету. Затем мы узнали, что армии грома и молнии
движутся к нам с востока, и величественным строем двинулись им навстречу,