"Грэм Макнилл. Черное солнце ("Ультрамарины" #3) " - читать интересную книгу автора

мрамора. Мерцающий свет сотен свечей заполнял часовню, отражаясь
тысячекратно на отполированных поверхностях. Воздух был тяжелым и
маслянистым от благовоний. Священники молились нараспев, перебирая четки,
они бродили по часовне. Херувимы с белоснежной кожей, голубыми как небо
волосами и сияющими золотыми крыльями парили под сводами. С поясов
священников свисали свитки со священными текстами.
Уриэль ни на кого не обращал ни малейшего внимания. Он крепко сжимал
обеими руками золотой эфес меча, острием упертого в пол. Уриэль устало
прижался лбом к головке эфеса и начал молиться.
Этот меч был последним даром капитана Айдэуса, его бывшего наставника,
и хотя оружие было повреждено на Павонисе (казалось, что уже целая вечность
прошла с тех пор), Уриэль отладил клинок перед отъездом на Тарсис Ультра.
Ему хотелось знать, как поступил бы Айдэус в той ситуации, и благодарил
богов, что его наставника здесь нет, и он не видит, что стало с его
учеником.
Пазаниус преклонил колени рядом, закрыл глаза, и его губы зашевелились
в беззвучной молитве.
Уриэлю было сложно проявлять сочувствие к насупленному, полному тяжких
раздумий Пазаниусу. Тот стал таким с тех пор, как они оставили позади
водопады Геры. Да, это правда, что их изгнали из Ордена, с родной планеты и
разлучили с боевыми братьями, но у них все еще был долг, который нужно
выполнить, и клятва, которой надо следовать. А настоящий Космодесантник
никогда не откажется от таких серьезных обязательств, особенно если он
Ультрамарин.
Уриэль знал, что Пазаниус был смелым и благородным воином, и надеялся,
что у него хватит внутренней силы, чтобы самостоятельно выйти из этого
болезненного состояния. Вспомнилось, как он сам терзал себя сомнениями в
одном из госпиталей на Тарсис Ультра. Уриэль также вспомнил прекрасное лицо
сестры Ордена Госпитальеров и ее слова, простые и мудрые, усмирившие его
душевную боль.
Уриэль хотел еще раз увидеть эту женщину, но оказалось - не судьба.
После битвы с тиранидами, в которой он был тяжело ранен, он долгое время
видел только апотекария Селенуса, занятого изгнанием тиранидского яда из
организма Ультрамарина.
Когда Уриэлю стало лучше, подошло время отправляться на Макрэйдж, и он
так и не смог поблагодарить сестру Джониэль за простодушную доброту. Он
хотел знать, что с ней стало. Уриэль от всей души желал ей только хорошего.
Он завершил молитву, встал и поцеловал лезвие меча перед тем, как
убрать его в ножны одним резким движением, поклонился статуе Императора и
осенил себя знаком орла на груди. Мельком взглянув на Пазаниуса, он понял,
что тот все еще погружен в молитвенный транс.
Уриэль неодобрительно нахмурил брови, когда увидел несколько странных
отметин, видных из-под латного воротника силового доспеха. Уриэль стоял
прямо над бывшим сержантом и смотрел на ссадины, начинавшиеся на шее и
исчезающие под броней.
Корочка на этих ранах была еще свежей.
Где же он получил эти шрамы?
Уриэль собрался прямо спросить Пазаниуса, но почувствовал чье-то
присутствие за спиной. Он обернулся и увидел жреца, мужчину с цепкими
глазами, который пристально уставился на него.