"Лэрри Макмуртри. Одинокий голубь" - читать интересную книгу автора

были лепешки из кислого теста, которые он собственноручно пек в печке во
дворе. Закваска для теста жизнерадостно пыхтела в горшке вот уже десять лет,
так что, встав, он первым делом проверил тесто. Остальную часть завтрака он
считал вторичной: отрезать несколько ломтей бекона и поджарить их на
сковородке вместе с яйцами. Боливару обычно доверялся кофе.
Август пек свои лепешки во дворе по трем причинам. Во-первых, дом и так
перегревался днем, так что не было смысла разводить огня больше, чем
требовалось для бекона и яиц. Во-вторых, лепешки, выпеченные в печке,
вкуснее, чем приготовленные на плите, и, в-третьих, ему нравилось быть во
дворе, когда начинало светать. Человек, который готовит на плите в доме,
обязательно пропустит восход солнца, а если он пропустит восход в Лоунсам
Дав, то ему придется целый жаркий и пыльный день дожидаться подобной
красоты.
Август слепил лепешки и развел огонь в печке только для того, чтобы
освежить имеющиеся там мескитовые угли, пока еще было темно. Когда он решил,
что угли готовы, он вынес во двор лепешки и Библию. Поставив лепешки в печь,
он уселся на большой черный чайник, в котором они иногда топили сало. Чайник
вполне вместил бы в себя теленка, если бы кому-нибудь вздумалось того
сварить, но последние несколько лет он стоял перевернутым и служил очень
удобным сиденьем.
Небо на востоке покраснело, как угли в горне, осветив равнину вдоль
реки. Роса смочила миллионы иголок карликового дуба, и, когда край солнца
всплыл над горизонтом, они казались усыпанными сверкающими бриллиантами. На
кусте в глубине двора, когда солнце прикоснулось к росе, появились крошечные
радуги. Было просто поразительно, как светило, всходя, умудрялось сделать
прекрасными даже заросли карликового дуба, думал Август, с удовольствием
наблюдая за процессом восхода и зная, что продлится это всего несколько
минут. Солнце окрасило багрянцем сверкающие кусты, среди которых бродили и
блеяли козы. Даже когда оно поднялось над обрывом, полоска света еще
задержалась на уровне карликового дуба, как будто жила своей собственной
жизнью, не завися от своего источника. Затем солнце оторвалось от горизонта
и стало напоминать огромную монету. Роса быстро высохла, свет, наполнявший
кусты подобно розовой пыли, исчез, и остался лишь прозрачный, голубоватый
воздух.
Было уже достаточно светло для чтения, так что Август на некоторое
время занялся пророками. Его нельзя было упрекнуть в излишней религиозности,
но он считал самого себя неплохим пророком и любил изучать стиль своих
предшественников. С его точки зрения, уж больно они были велеречивы, так что
он не пытался читать все подряд, стих за стихом, просто, пока пеклись
лепешки, выхватывал то четверостишье здесь, то восемь строчек там.
Пока он наслаждался поучениями Амоса, из-за угла дома появились свиньи,
и почти в тот же момент Калл вышел из задней двери, натягивая на ходу
рубашку. Свиньи подошли и остановились прямо напротив Августа. На их щетине
сверкала роса.
- Они знают, что у меня доброе сердце, - сказал он Каллу. - Думают, я
скормлю им Библию. Я надеюсь, что вы не разбудите Диша, - добавил Август,
обращаясь к свиньям, потому что только что лично убедился, что парень удобно
пристроил голову на седле и крепко спал, надвинув на лицо шляпу, только
огромные усы торчали.
К большому сожалению Калла, сам он не умел легко просыпаться. Его