"Лэрри Макмуртри. Одинокий голубь" - читать интересную книгу автора

после тяжелого и длинного дня, впрочем, и после короткого дня он не занялся
бы этим тоже.
- Я такой же американец, как и все, - заявил он, беря шляпу и ружье.
- Ты родился в Шотландии, - напомнил ему Август. - Я знаю, тебя сюда
привезли, когда ты еще титьку сосал, но все равно ты был и остаешься
шотландцем.
Калл не удостоил его ответом. Ньют поднял голову и увидел, что он стоит
в дверях, шляпа уже на голове, ружье - на сгибе руки. Пара крупных
мотыльков, привлеченных светом керосиновой лампы на столе, кружится около
его головы. Не произнеся больше ни слова, капитан вышел.

2

Калл около часа бродил вдоль реки, хоть и знал, что нужды в этом нет.
Просто старая привычка, оставшаяся от более беспокойных времен: проверить,
посмотреть, нет ли каких признаков чужого присутствия, которое он чуял
нутром. Когда он был капитаном рейнджеров, то привык каждую ночь бродить в
одиночестве, подальше от всех разговоров и споров. Он рано понял, что его
инстинкты лучше работают, когда он один. В спокойной стране, конечно,
нормально сидеть вокруг костра, общаться, зевая, и болтать, но там, где
неспокойно, это может тебе дорого обойтись. Он любил уходить из лагеря,
иногда за милю, и слушать звуки прерии, не людей.
Разумеется, в таком уединенном месте, как Лоунсам Дав, настоящий крутой
парень вряд ли нашел бы себе применение, но Калл все равно любил уходить в
ночь, нюхать ветер и слушать, о чем говорит прерия. Голос ее был тих, звук
одного человеческого голоса мог заглушить его, особенно такого громкого, как
у Августа Маккрае. Август славился во всем Техасе силой своего голоса. В
тихую ночь его было слышно за милю, даже если он лишь шептал. Калл всегда
старался выбраться из поля действия голоса Августа, чтобы иметь возможность
отдохнуть и послушать другие звуки. По меньшей мере, он мог определиться
насчет погоды, хотя, по правде говоря, с погодой вокруг Лоунсам Дав все было
предельно ясно. Если поднять голову и смотреть прямо на звезды, может
закружиться голова, настолько чистым было небо. Облака случались реже, чем
наличные, а уж этого-то добра практически не было никогда.
В смысле опасности тоже мало о чем можно было беспокоиться. Разве что
койот проберется и стащит цыпленка - вот и все самое неприятное, что могло
тут произойти. Один только факт, что они с Августом прожили здесь столько
лет, расхолаживал местных конокрадов.
Он свернул на запад от городка к переправе через реку, которую
облюбовали команчи еще в те времена, когда у них хватало свободного времени
для набегов на Мексику. Переправа находилась около соляных залежей. У Калла
выработалась привычка ходить туда почти каждый вечер и сидеть там на крутом
берегу, просто наблюдая. Если луна стояла достаточно высоко, чтобы
отбрасывать тень, он прятался в зарослях карликового дуба. Если команчи
надумают вернуться, то резонно предположить, что они направятся к своей
старой переправе, но Калл хорошо знал, что команчи придут. Их почти и не
осталось, всего небольшая группа воинов, которая еще способна была
терроризировать население в устье Бразоса, а о Рио-Гранде говорить не
приходилось.
Все эта заваруха с индейцами-команчи отвратительно долго тянулась,