"Ларри Макмертри. Ласковые имена" - читать интересную книгу автора

уговаривал себя сдерживаться, но сдержаться не мог.
Мистер Джонсон разговаривал с Авророй утром, и в ее голосе прозвучало
нечто, похожее на нежность. По временам интонации ее голоса могли вселить в
него надежды, но с тех пор прошло часа три, а Аврора всегда чувствовала за
собой право менять планы как игрок в крикет, хотя во всех остальных
отношениях она ничуть не напоминала крикетиста. Но Эдвард Джонсон не мог не
допускать, что ее чувства внезапно переменились. Вполне возможно, что
сегодня утром она решила выйти замуж за какого-нибудь его соперника. Она
могла скрыться со старым генералом, или с богатым яхтсменом, или с одним из
этих бизнесменов-нефтяников, или даже с тем старым певцом, с весьма
подмоченной репутацией, который крутился возле нее. Вполне возможно, что
какие-то его соперники отпали, но так же вероятно, что добавились новые,
пришедшие на смену прежним.
Нелегко ждать с такими мыслями в фойе приличного ресторана под
надоедливым взглядом метрдотеля, который сорок минут держит для него столик.
Единственный способ сдержать запястье от судорожных движений - это зажать
его между ногами, но это показалось Эдварду Джонсону еще менее пристойным.
Положение его было не из счастливых, и настал момент, когда оно сделалось
нестерпимым. Он выждал, пока метр отвлекся разговором с официантом, и
выскользнул на улицу, надеясь, вопреки здравому смыслу, встретиться там с
Авророй. Первым, что бросилось ему в глаза, был привычный черный "кадиллак",
припаркованный на удалении от бордюра на автобусной стоянке. Сердце мистера
Джонсона зашлось от радости, для него такая согласованность была просто
великолепной. Аврора любила незначительные знаки внимания, например, чтобы
перед ней открыли дверцу машины.
Забыв обо всем, Эдвард Джонсон бросился помогать ей выйти. Пробежав по
улице, он дернул дверцу машины и опустил взгляд на объект своих тщетных
надежд и сильнейших желаний - и лишь с опозданием заметил, что она надевает
чулки. Один уже был надет, а другой только наполовину.
- Аврора, ты чудесно выглядишь, - выпалил он за секунду до того, как
понял, что смотрит на ее полуобнаженное колено, во всяком случае, обнаженное
больше, чем ему раньше дозволялось видеть. Душевный подъем, который охватил
его от осознания возможности обрадовать Аврору, внезапно полностью исчез.
Как назло над ними навис большой автобус, яростно сигналя. "Кадиллак",
конечно, был припаркован на его стоянке. Когда водитель автобуса понял, что
"кадиллак" ему не вытеснить, он остановился рядом, в неполных восемнадцати
дюймах от них. Эдвард Джонсон минуту думал, что его вот-вот раздавят и
отчаянно старался прижаться поплотнее к "кадиллаку", чтобы не упасть на
колени своей пассии. Передняя дверь автобуса с шипением отворилась, и две
плотные негритянки протиснулись между двумя транспортными средствами, чтобы
сесть в автобус. Шофер автобуса, долговязый белый парень, взглянул на
Джонсона сверху с тупым раздражением.
- Это ж надо, чертовские нужны нервы, - сказал он. - Почему бы вам не
снять комнату в мотеле? - Дверь с шипением закрылась, и автобус взревел,
наполнив воздух коричневым выхлопным газом.
Аврора не пошевельнулась, только опустила юбку, да слегка сжала губы.
Она не взглянула на Эдварда Джонсона, не посмотрела на шофера автобуса и
даже не нахмурилась. Устремив вдаль несколько отрешенный взгляд, она
позволила сгуститься молчанию. Она была знатоком оттенков короткого
молчания. Молчание из ее репертуара было равнозначно китайской пытке каплями