"Ларри Макмертри. Ласковые имена" - читать интересную книгу автора

- Да, мэм, - сказал Ройс. Он испытывал благоговейный трепет перед
Авророй Гринуэй вот уже двадцать лет, и это несмотря на то, что все эти
двадцать лет он ежедневно ел ланч у нее на кухне. Если она оставалась дома,
то в это время дня была еще в халате, в полдень она еще не надевала платья,
правда, она имела привычку за утро несколько раз переодеться в другой
халат - это была как бы прелюдия к серьезному переодеванию. Иногда, искренне
пребывая в убеждении, что хоть какой-нибудь мужчина лучше, чем совсем
никакого, она снисходила до разговора с Ройсом. Хотя из этого у нее ни разу
ничего не получилось, но, по крайней мере, она могла съесть свою законную
порцию еды, приготовленной Рози - обычно превосходный суп из стручков бамии
или какую-нибудь особую смесь. Рози была родом из Шривпорта и прекрасно
умела обращаться с ракообразными.
- Ты... Ты, кажется, похудел, Ройс. Надеюсь, тебе не приходится слишком
тяжело на работе? - с улыбкой сказала она. Это было традиционное начало
разговора.
Ройс покачал головой.
- Нет, мэм, - промямлил он.
- Ах, какой аппетитный вид! Отведаю и я чашечку, чтобы подкрепиться
перед уходом. Если я собьюсь по пути в ресторан, то не буду кружить по
городу голодная.
- Я думаю, с вами это не случится, вы же всегда так утверждаете.
- Случится - это не то слово. Но иногда я добираюсь не самым коротким
путем. По-моему, вообще этот разговор ты заводишь не к месту. Я уверена,
Ройсу не понравится, что мы спорим, пока он ест.
- Позвольте мне самой побеспокоиться о собственном муже, - ответила
Рози. - Ройс будет есть и во время землетрясения и не оставит ни кусочка.
Аврора замолчала, вкушая суп.
- Я серьезно думаю, что у меня аллергия на чулки, - заявила она,
покончив с едой. - Я всегда в них плохо себя чувствую. Они, видимо, мешают
кровообращению или оказывают иное вредное воздействие. Ройс, как у тебя дела
с кровообращением?
- В порядке, - сказал Ройс. Когда речь заходила о его самочувствии, он
мог выдавить из себя это "в порядке", но для него это был абсолютный предел
разговорчивости.
Возможно, он сказал бы гораздо больше, если бы посмел, но никак не мог
расхрабриться. Двадцать лет созерцания Авроры, которая расхаживает по кухне
босиком, сменив сотни халатов, с весьма небрежной прической, наполнили его
большой скрытой страстью. В наиболее солнечном уголке кухни у нее хранилась
большая стопка голубых подушечек, и в конце ланча она обычно усаживалась на
них и ела суп, напевая отрывки из оперных арий, выглядывая из окна и любуясь
своими желтыми розами, или смотрела крошечный телевизор, с которым она редко
расставалась. Она купила маленький телевизор, как только он попался ей на
глаза, и считала, что использует его, чтобы "держаться на уровне",
убежденная в том, что это ее обязанность. Обычно она ставила его на
отдельную подушку, чтобы одновременно "держаться на уровне" и любоваться
розами.
Доев суп, она поставила свою чашку в раковину, направилась к подушкам и
сложила из них горку.
- Пожалуй, посижу здесь пару минут, - сказала она, усаживаясь. - Не
люблю выходить из дома, пока я не совсем успокоюсь, а сейчас я определенно