"Алистер Маклин. Ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

пока тяжелораненый лежал без чувств, беспомощный, как младенец, негодяй без
труда задушил его.
Мы решили похоронить пилота не далее чем в пятидесяти ярдах от места
его гибели. Извлечь окоченевшее тело через люк оказалось чрезвычайно
сложным делом, однако мы справились с этой жуткой задачей и положили его на
наст, пока при свете фонаря выпиливали неглубокую могилу. Копать глубже
было невозможно. Ударяясь о поверхность льда, твердую, словно железо,
лопаты тупились. Даже на глубине восемнадцати дюймов поверхность ледника,
состоящая из утрамбованного снега и льда, с трудом поддавалась специально
сконструированным пилам для резки снега. Однако большей глубины и не
требовалось. Уже спустя несколько часов снег, подхваченный поземкой,
заметет, накроет словно саваном могилу, и мы никогда не сможем отыскать ее
вновь. Преподобный Джозеф Смоллвуд отслужил что-то вроде панихиды, однако
зубы его так громко стучали от холода, а голос звучал так тихо и
неразборчиво, что я почти ничего не расслышал. Я понадеялся в душе, что
Провидение простит преподобного за спешку: судя по всему, на таком холоде
Смоллвуду еще никогда не доводилось читать отходную молитву.
Вернувшись в помещение станции, мы позавтракали без всякого аппетита и
почти в полном молчании. Несмотря на повысившуюся температуру, потолком, с
которого капала вода, словно полог, повисли тоска и уныние. Почти не
разговаривали, ели мало. Маргарита Росс и куска не проглотила. Потом
поставила на стол чашку, почти не притронувшись к кофе.
"Перебарщиваешь, голубушка, - мысленно произнес я. - Чересчур уж у
тебя убитый вид. Не перестарайся, не то и остальные заметят, что дело
нечисто. А ведь до сих пор они ничего и не подозревали, душегубка ты
окаянная".
У меня самого в отношении стюардессы подозрений не было. Одна лишь
уверенность. Я ничуть не сомневался, что именно эта девица задушила
подушкой молодого пилота. Правда, строения она хрупкого, но ведь тут особой
силы и не требовалось. Поскольку раненый был привязан к носилкам, он не
смог бы даже ударить каблуками по полу перед тем, как умереть. При мысли об
этом дрожь пробежала у меня по телу.
Она убила парня, она же сломала рацию и усыпила пассажиров. Убила,
очевидно, для того, чтобы он не заговорил. О чем именно, я не имел ни
малейшего представления, как и о том, зачем понадобилось преступнице
калечить передатчик. Ясно было одно: она не хотела, чтобы мы связались с
внешним миром и сообщили о катастрофе. Но разве она не понимает, что без
радиосвязи у нас нет надежды и спасение? Но ей могло прийти в голову, что у
нас есть быстроходные трактора, на которых мы сможем ЗА пару дней доставить
их к побережью. Стюардесса могла не знать, где она находится в
действительности. Неужели она в самом деле решила, что очутилась в
Исландии?
Или я не прав?
У меня голова шла кругом. Я сознавал, что, не располагая
дополнительной информацией, не смогу прийти к какому-то выводу. Только
запутаюсь окончательно. Я перестал ломать себе голову, решив отныне не
спускать глаз со стюардессы. Я исподтишка посмотрел на преступницу: она
сидела, безучастно уставившись на янтарные огоньки в камельке. Видно,
обдумывает следующий ход, решил я. Так же обстоятельно, как и предыдущий.
Она поступила достаточно умно, задав мне накануне вопрос, каковы шансы