"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

Личность Корадзини тоже оставалась загадкой. Проницательные, умные,
крутые бизнесмены и предприниматели - типичный продукт американского образа
жизни. Именно таким продуктом и являлся Корадзини. Однако, в отличие от
рядового бизнесмена, обладающего лишь крутым характером, Корадзини, кроме
того, был крут и физически. Эту крутость, даже жестокость, я это понял, он
без колебаний проявит в любом деле, даже в том, которое не имеет прямого
отношения к бизнесу. Я был готов подозревать Корадзини, но по причинам,
совершенно противоположным тем, по которым подозревал Левина и преподобного
Смоллвуда. Корадзини не укладывался ни в какие рамки, он совершенно не был
похож на типичного американского предпринимателя.
Что же касается двух оставшихся мужчин, Теодора Малера, низенького
еврея, и сенатора Брустера, то первый был в моих глазах более подозрителен.
Но когда я попытался выяснить почему, то не смог привести никаких иных
причин кроме того, что он худ, смугл, озлоблен и скрытен. Чем это можно было
объяснить, кроме того, что у меня сложилось о нем предвзятое мнение, я не
мог сказать. Что касается сенатора Брустера, то он был вне подозрений.
Правда, в следующую минуту в голову мне пришла мысль, поразившая меня. Если
кто-то хочет оказаться вне подозрений, он должен надеть на себя личину
человека, который действительно вне подозрений. Откуда мне знать, что он
сенатор Брустер? Достань пару липовых документов, обзаведись белыми усами и
седой шевелюрой вдобавок к цветущей физиономии - и вот тебе сенатор Брустер.
Правда, играть такую роль неопределенно долго невозможно. Но ведь это и не
требуется.
Положение мое было тупиковое, я это понимал. Я лишь все больше
запутывался, чувствовал себя все менее уверенно и все больше подозревал
всех. Даже женщин. Возьмем молодую немку, Елену, уроженку Мюнхена,
расположенного в Центральной Европе. Атмосфера лжи и обмана, царившая вблизи
железного занавеса, допускала все, что угодно. Однако мысль о том, что
семнадцатилетняя девушка может оказаться закоренелой преступницей (вряд ли
речь идет о новичках) , была нелепой. Да и перелом ключицы - подтверждение
того, что авария была для нее неожиданностью, - служит сильным аргументом в
пользу невиновности девушки. Миссис Дансби-Грегг? Та принадлежала к
обществу, которое я знал лишь понаслышке, по рассказам своих коллег,
врачей-психиатров, которые ловили крупную рыбу в мутной воде жизни молодых
лондонских аристократок. Однако шаткость их положения, неврозы, не говоря об
их частых финансовых затруднениях, не носили криминального характера. Кроме
того, представителям этого общества недоставало тех качеств, какими в полной
мере обладали Зейгеро и Корадзини, - физической силы и решительности,
необходимых в таком деле. Однако как обобщать, так и вдаваться в детали
одинаково опасно; что собой представляет миссис Дансби-Грегг как личность,
мне было абсолютно неизвестно.
Единственной моей опорой, островком безопасности в море неуверенности
была Мария Легард. Если я ошибся в ней, то был не одинок. Выходит, миллионы
других людей тоже ошиблись в ней, а этого не может быть. Есть вещи, которые
просто нельзя себе представить. Это был именно тот самый случай. Мария
Легард была вне подозрений.
Во внезапно наступившей тишине я услышал глухой стук лениво вращавшихся
чашек анемометра и шипение лампы Кольмана. Собравшиеся уставились на меня со
смешанным чувством удивления и любопытства. Внешне бесстрастный и небрежно
рассеянный, я тем не менее дал ясно понять присутствующим, что случилось