"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

ее я увидел слезы. - Теперь вы мне верите? - зарыдала она. - Верите?
Впервые за прошедшие сутки я повел себя разумным образом: закрыл рот и
не открывал его. Даже не стал вспоминать странное ее поведение после аварии
и позднее - на станции. Интуитивно я понимал, что иным оно и не могло быть.
Я сидел, ни слова не говоря, и наблюдал за стюардессой. Сжав пальцы в
кулаки, отсутствующим взглядом она смотрела перед собой. По щекам ее текли
слезы. Внезапно она закрыла лицо руками. Я привлек ее к себе. Девушка не
стала сопротивляться. Лишь уткнулась ко мне лицом в меховую парку и горько
рыдала.
Едва ли момент был подходящим для этого: ведь жених девушки умер
несколько часов назад. Но именно в ту минуту я почувствовал, что влюбился в
нее. Сердцу не прикажешь, его не заставишь повиноваться принятым нормам
приличия. Я ощущал чувство, какого не испытывал с того ужасного события,
которое произошло четыре года назад. Моя жена, с которой мы прожили в браке
всего три месяца, погибла в автомобильной катастрофе. Я бросил медицину,
вернулся к своему самому первому увлечению в жизни - геологии, поступил в
аспирантуру, которую мне пришлось оставить из-за того, что началась вторая
мировая война. После этого я начал странствовать в надежде, что новая
работа, иные условия помогут мне забыть прошлое. Не знаю отчего, но при виде
темной головки, зарывшейся в мех моей парки, сердце у меня сжалось. Хотя у
Маргариты были чудесные карие глаза, красотой она не блистала. Возможно, то
было естественной реакцией на мою прежнюю антипатию к ней; возможно,
сочувствием к постигшей девушку утрате, чувством вины за то зло, которое я
ей причинил, за то, что я подвергал ее опасности: тот, кто знал, что я
подозреваю ее, наверняка мог сообщить об этом девушке. Возможно, произошло
это попросту потому, что в просторной, не по росту парке Джосса она
выглядела такой маленькой, смешной и беспомощной. Наконец я перестал
анализировать причины внезапно пробудившегося во мне чувства к девушке. Хотя
я и был недостаточно долго женат, однако знал, что у чувств свои законы,
понять которые не под силу даже самому проницательному уму.
Постепенно рыдания стихли. Девушка выпрямилась, пряча от меня
заплаканное лицо.
- Простите, - проронила она. - И большое вам спасибо.
- Друзья плачут на этом плече, - похлопал я себя правой рукой. - Другое
- для пациентов.
- И за это тоже. Но я имела в виду иное. Спасибо за то, что не утешали,
не говорили, как вам жаль меня, не гладили по голове, приговаривая: "Ну не
надо" или что-то вроде этого. Я бы тогда не выдержала. - Вытерев лицо, она
поглядела на меня по-прежнему полными слез глазами, и у меня снова екнуло
сердце.
- Что нам теперь делать, доктор Мейсон?
- Возвращаться в барак.
- Я о другом.
- Понимаю. Что я могу сказать? Я в полной растерянности. Возникают
сотни вопросов, и ни на один из них нет ответа.
- А я даже не знаю всех вопросов, - с горечью проговорила стюардесса. -
Всего пять минут назад выяснилось, что это не был несчастный случай. - Она
недоверчиво покачала головой. - Слыханное ли дело, чтобы под угрозой оружия
сажали гражданский самолет?
- Я слышал о подобной истории. По радио. Месяц с небольшим назад. Дело