"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

львицу на место, пока она не распустилась окончательно.
- Оставайтесь на месте, милая, и выпейте вот это. - После некоторого
колебания она взяла чашку, и я отвернулся. - Вы, очевидно, забыли, миссис
Дансби-Грегг, что у Елены сломана ключица?
Судя по выражению ее лица, она ничего не забыла. Однако мигом
сообразила, что если светские хроникеры узнают о ее поведении, то смешают
потом ее имя с грязью. В том кругу, где она вращалась, правило заключалось в
том, чтобы соблюдать внешние приличия, даже если это и бессмысленно. Вполне
допускалось сунуть ближнему нож под ребра, лишь бы благопристойно улыбнуться
при этом.
- Прошу прощения, - любезно проговорила она. - Ну, конечно, я совсем
упустила это из виду. - Взгляд ее глаз стал холодным и жестким, и я понял,
что приобрел врага. Это меня не смутило, но вызвало досаду. Предстоит
обсудить столько важных проблем, а мы занимаемся пустяками. Однако полминуты
спустя все, включая и миссис Дансби-Грегг, забыли о случившемся.
Я протягивал мисс Легард чашку кофе, когда раздался крик. Он был,
наверное, не слишком и громок, но в тесном помещении прозвучал пронзительно
и жутко. Мария Легард от неожиданности вздрогнула, и содержимое ее чашки,
горячее как огонь, ошпарило мне руку.
Боли я почти не почувствовал. Кричала стюардесса Маргарита Росс.
Наполовину выбравшись из спального мешка, она стояла на коленях, растопырив
пальцы вытянутой перед собой руки. Вторую руку она прижимала ко рту,
впившись взглядом в распростертую рядом с нею фигуру. Я оттолкнул девушку в
сторону и сам опустился на колени.
В такую лютую стужу трудно определить точно, но я был убежден, что
молодой пилот мертв уже несколько часов. Я долго стоял на коленях, не
спуская с него глаз, а когда наконец встал, то почувствовал себя вконец
разбитым стариком. Я ощутил в груди холод. Почти такой же, какой сковал
лежащего передо мною пилота. Все успели проснуться и смотрели на меня во все
глаза, В них отражался суеверный страх. Молчание нарушил Джонни Зейгеро.
- Он мертв, доктор Мейсон, да? - произнес он хрипловатым голосом. - Эта
черепно-мозговая травма... - Не закончив фразы, боксер умолк.
- Кровоизлияние в мозг, насколько могу судить, - спокойно ответил я.
Я солгал. У меня не было и тени сомнения относительно причин смерти
пилота. Произошло убийство. Убийца действовал беспощадно и хладнокровно:
пока тяжелораненый лежал без чувств, беспомощный, как младенец, негодяй без
труда задушил его.
Мы решили похоронить пилота не далее чем в пятидесяти ярдах от места
его гибели. Извлечь окоченевшее тело через люк оказалось чрезвычайно сложным
делом, однако мы справились с этой жуткой задачей и положили его на наст,
пока при свете фонаря выпиливали неглубокую могилу. Копать глубже было
невозможно. Ударяясь о поверхность льда, твердую, словно железо, лопаты
тупились. Даже на глубине восемнадцати дюймов поверхность ледника, состоящая
из утрамбованного снега и льда, с трудом поддавалась специально
сконструированным пилам для резки снега. Однако большей глубины и не
требовалось. Уже спустя несколько часов снег, подхваченный поземкой,
заметет, накроет словно саваном могилу, и мы никогда не сможем отыскать ее
вновь. Преподобный Джозеф Смоллвуд отслужил что-то вроде панихиды, однако
зубы его так громко стучали от холода, а голос звучал так тихо и
неразборчиво, что я почти ничего не расслышал. Я понадеялся в душе, что