"Алистер Маклин. И ночи нет конца" - читать интересную книгу автора

- Можно сказать и так. - Сенатор обладал способностью придавать даже
пустяковым замечаниям государственный смысл. - В качестве председателя одной
из финансовых комиссий осуществляю, так сказать, сбор необходимой
информации.
- Насколько я могу понять, супруга и секретариат отправились раньше
вас, как и подобает простым смертным, на пароходе, - с кротким видом заметил
Зейгеро и, покачав головой, добавил: - Ну и шум подняли парни из комиссии
конгресса по поводу средств, расходуемых американскими сенаторами на
зарубежные поездки.
- Ваши замечания совершенно неуместны, молодой человек, - холодно
проговорил Брустер. - И оскорбительны.
- Наверно, вы правы, - извиняющимся тоном сказал Зейгеро. -Не хотел вас
обидеть. Прошу прощения, сенатор, - искренне произнес он.
"Ну и компания подобралась!" - подумал я в отчаянии. Только их мне и
недоставало здесь, в самом центре Гренландского плоскогорья. Управляющий
тракторной компанией; звезда эстрады; проповедник; острый на язык, хотя и
образованный, боксер со своим чудаковатым менеджером; светская львица с
немецкой горничной; сенатор; неразговорчивый еврей; смахивающая на истеричку
стюардесса. И, вдобавок, тяжелораненый пилот, который в любую минуту может
отдать концы. Но ничего не поделаешь. Раз уж они навязались на мою голову,
буду лезть из кожи вон, лишь бы доставить этих людей в безопасное место.
Однако сложность задачи ужаснула меня. С чего начинать? У пассажиров нет
арктической одежды, способной защитить их от пронизывающего насквозь ветра и
лютого холода. Нет ни опыта, ни навыков передвижения в условиях Арктики.
Никто из них, за исключением двух-трех человек, не обладает достаточной
выносливостью и силой, необходимыми для того, чтобы выжить в условиях
Гренландского ледового щита. У меня голова шла кругом от всех этих мыслей.
Зато словоохотливости наших гостей можно было позавидовать. Помимо
того, что коньяк согревает, он, увы, обладает еще и побочным эффектом:
развязывает языки. К глубокому моему сожалению, меня засыпали вопросами,
полагая, будто я в состоянии на них ответить.
Точнее сказать, вопросов было всего с полдюжины, но задавались они в
сотне вариаций. Как могло произойти, чтобы пилот отклонился на столько сотен
миль от курса? Уж не вышли ли из строя компасы? А может, командир корабля
умом тронулся? Но ведь в таком случае его заместитель и второй пилот
наверняка бы заметили, что дело нечисто? Возможно, рация была повреждена? В
тот день, когда они вылетели из Гандера, стоял собачий холод. Не прихватило
ли морозом закрылки или рулевые тяги, отчего авиалайнер и сбился с пути? Но
если так, то почему никто не предупредил их заранее о возможной катастрофе?
Я постарался ответить на все вопросы, но суть моих ответов сводилась к
тому, что я знаю не больше их самих.
- Но ведь вы утверждали, будто кое-что известно вам лучше, чем нам, -
заявил Корадзини, впившись в меня взглядом. - Что вы имели в виду, доктор
Мейсон?
- Что? Ах да, вспомнил. - В действительности я ничего и не забывал,
просто, поразмыслив, решил не делиться своими соображениями. - Вряд ли был
смысл говорить вам, будто я что-то знаю, мистер Корадзини. Да и откуда мне
могло быть что-то известно, меня же в самолете не было. Просто хочу
высказать кое-какие свои предположения. Они основаны на научных
исследованиях, проведенных здесь и на других станциях, установленных в