"Алистер Маклин. Остров Медвежий" - читать интересную книгу автора

виски, я отказался. Затем капитан Имри продолжил свою речь.
- Да, -произнес он внушительно, -таков обычай, таков обычай. Они ушли
от нас, погибли трагически, три сына Британии.
Хорошо, что Антонио не слышит этого заявления, подумал я.
- Что для вас значит остров Медвежий? - вопрошал капитан. -Думаю,
ничего. Просто точка на карте. Как остров Уайт в Англии или Кони-Айленд в
Америке. Географическое название. Но для таких, как мистер Стокс и я, это
нечто большее. Остров Медвежий... Тут за одну ночь мальчишки взрослели, а
люди пожилые, вроде меня, дряхлели.
Капитана Имри словно подменили. В словах старого моряка звучала грусть,
но не было горечи. Настроение его передалось слушателям, и они перестали
поглядывать на двери.
- Мы называли его воротами, - продолжал капитан. - Воротами в Баренцево
и Белое море, воротами в русские порты, куда мы водили конвои в те долгие
годы войны, с окончания которой минуло уже столько лет. Если ты проходил
ворота и возвращался назад, тебе везло; совершив этот путь раз пять или
шесть, ты расходовал везенье на всю оставшуюся жизнь. Сколько раз мы
проходили ворота, мистер Стокс?
- Двадцать два. - Впервые мистер Стокс ответил сразу, не важничая.
- Двадцать два раза. Я рассказываю об этом не потому, что сам
участвовал в тех конвоях, а потому, что на долю моряков, ходивших в
Мурманск, досталось гораздо больше страданий, чем кому-либо еще. И именно
там, у этих ворот, им приходилось особенно трудно, поскольку денно и нощно
поджидал нас там противник и наносил удар за ударом. Отличные корабли и
отличные парни - наши и немцы - покоятся в этих водах. Здесь самое большое в
мире кладбище кораблей. Теперь кровь смыта и вода чиста. Но она, эта кровь,
не смыта с нашей памяти. Прошло тридцать лет, но я не могу без волнения
слышать это слово - Медвежий.
Капитан зябко передернул плечами и едва заметно улыбнулся:
- Разболтался, старый пустомеля. Теперь вы понимаете, какой это кошмар,
когда перед вами стоит и чешет языком старый болтун. А хотел я сказать вот
что. Товарищи наши попали в хорошее общество. - Подняв стакан, Имри
прибавил: - Вечная им память.
Вечная память. Нутром я ощущал, что слова эти произносятся не в
последний раз.
Тут я увидел какую-то фигуру, мелькнувшую за окном. Я был почти уверен,
что это Хейсман. Если это так, возникают три вопроса, требующие немедленного
ответа: почему, идя в сторону кормы, он выбрал наветренную, а не
подветренную сторону надстройки? Уж не затем ли, чтобы его не разглядели
в залепленные снегом окна кают-компании? И наконец, что он делает на
верхней палубе в такую стужу, которой он якобы патологически боится?
Я не спеша вышел за дверь с подветренного борта. Подождал, не пойдет ли
кто за мной. Почти сразу следом за мной вышел Гюнтер Юнгбек. Спокойно
улыбнулся мне и направился в сторону пассажирских кают. Я подождал еще
немного, затем по скоб-трапу поднялся на шлюпочную палубу, очутившись позади
ходовой и радиорубки. Обошел вокруг трубы и втяжных вентиляторов, но никого
там не обнаружил. И то сказать: без крайней необходимости на ботдек, где не
было никакой защиты от ледяного ветра, не пришел бы и белый медведь. Пройдя
к корме моторного баркаса, я спрятался за вентилятор и начал наблюдать.
Сначала я не увидел ничего любопытного, кроме множества покрытых снегом