"Алистер Маклин. Кукла на цепи" - читать интересную книгу автора

себя я не нашел там ровным счетом ничего. Битый час прошел в
попытках связать между собой разные документы, но не возникло и
намека на сколь-нибудь определенный порядок. Я сдался. Такие
прекрасно подготовленные профессионалы, как де Граф и ван
Гельдер, наверняка убили много часов на это бесплодное занятие,
и коль скоро им не удалось установить тут никакой
закономерности, то у меня шансов не было. Ранним вечером я
спустился в фойе и отдал ключ. Улыбке портье, сидящего за
конторкой, на сей раз недоставало прежнего оскала, она была
почтительной, даже раболепной. Очевидно, ему приказали испытать
новую систему.
- Добрый вечер, добрый вечер! - Это униженное почтение
нравилось мне еще меньше, чем его нормальное поведение. -
Боюсь, вчера вечером я вел себя немного резко, но, видите ли...
- Hе о чем говорить, мой дорогой, - я вовсе не собирался
давать перещеголять себя в любезности какому-то портье. - В тех
обстоятельствах это было вполне естественно. Ведь вы пережили
огромное потрясение... - За стеклянной дверью отеля слышался
дождь, и я заметил: - Об этом в прогнозе не было ни слова...
Он широко улыбнулся, словно не в тысячу первый раз слышал
эту идиотскую остроту, после чего сказал как бы между прочим.
- Hе самый подходящий вечер для вашей английской прогулки.
- Меня это не беспокоит. Сегодня я иду в Зандам.
- В Зандам?-он скривился.-Сочувствую вам. Очевидно, он
знал о Зандам много больше меня, и ничего удивительного, если
учесть, что это название я выбрал наугад из плана города-пару
минут назад.
Я вышел на улицу. Дождь не дождь, а балаганчик
по-прежнему грохотал на полную мощность. Этим вечером в
программе был Пуччини, терпевший страшный провал. Подойдя к
шарманке, я на миг приостановился, не столько слушая музыку-
говорить о музыке тут было трудно, - сколько приглядываясь
украдкой к группе исхудалых и плохо одетых подростков - зрелищу
довольно редкому в Амстердаме, где не особенно много
сторонников голодной диеты, - которые стояли вокруг шарманки и
казались погруженными в восторженный транс. Мои раздумья
прервал скрипучий голос за спиной:
- Уважаемый господин любит музыку?
Я обернулся. Дед неуверенно улыбался мне.
- Прямо-таки влюблен в музыку...
- Я тоже, я тоже... до конца...
Если учесть, что конец его был уже недалек, подобное
признание звучало по меньшей мере опрометчиво. Я улыбнулся ему
как один любитель музыки другому и пообещал:
- Буду думать сегодня о вас - я иду в оперу, - и кинул
две монеты в банку, которая таинственным образом возникла перед
моим носом.
- Уважаемый господин слишком добр...
Подозревая его в том, в чем подозревал, я подумал про
себя то же самое, но милостиво улыбнулся, перешел через дорогу