"Робин Маккинли. Солнечный свет " - читать интересную книгу автора

бабушки были все такими обычными. Одни милые, другие - не очень, но все
какие-то... мягкотелые. Это ощущение я не могла сформулировать даже для
самой себя. Моя бабушка не была ни жесткой, ни резкой, но ничего
неопределенного в ней не было. Она была только собой. Я ее просто обожала. У
нее были длинные волосы, и когда с озера дул ветер, они жутко спутывались, и
иногда она позволяла мне расчесывать их потом, в домике. Она обычно носила
длинные свободные юбки и мягкие туфли, которые гасили звук шагов, где бы она
ни шла.
Мои родители разошлись, когда мне было шесть. Целый год после этого я
не видела бабушку. Как оказалось, моя мать дошла до того, что наняла
нескольких обережников - кузнецов, гравировщиков, соглядатаев, обычный
набор - не знаю уж, на какие деньги, - чтобы никто из семьи отца нас не
нашел. Отец не хотел отпускать нас. Семья у него, судя по всему, была вполне
приличная, но когда злишься, очень сложно не сделать то, что можешь, если
это даст желаемый результат. По прошествии года и одного дня отец, вероятно,
остыл, и мать позволила охранительным амулетам потерять силу. Бабушка нашла
нас почти сразу же, и мать, способная довести себя до умопомешательства ради
справедливости, согласилась позволить мне с ней видеться. Поначалу я не
хотела, ведь прошел целый год, и я порядком устала от всего этого, и матери
пришлось рассказать мне - опять-таки ради справедливости, - что она сделала,
и, со скидкой на возраст, почему. Мне было всего лишь семь, но предыдущий
год выдался тяжелым. Тот разговор с матерью стал одним из моментов, в корне
изменивших мой мир. Я осознала, что когда-нибудь сама стану взрослой и тоже
буду вынуждена принимать ужасные решения вроде этого. Я согласилась снова
увидеть бабушку. И потом радовалась, что так поступила. Я была очень рада ее
возвращению.
Мы с ней виделись у озера раз в две-три недели, и так прошло чуть
больше года, пока однажды утром бабушка не сказала:
- Мне не нравится то, что я собираюсь сделать, но ничего лучшего
придумать не могу. Дорогая моя, я вынуждена спросить, сохранишь ли ты от
матери секрет ради меня?
Я уставилась на нее в изумлении. Взрослые так не поступали. Они
секретничали за твоей спиной о вещах, ужасно для тебя важных (как мама не
сказала мне о нанятых обережниках), а потом притворялись, будто ничего
такого не делали. Еще до развода родителей много было всякого, чего никто
мне не объяснил, а я - не забыла. Даже в шести-семилетнем возрасте я
понимала, что мамины обережники - всего лишь верхушка айсберга, но я до сих
пор ничего не знаю об айсберге. К примеру, я только спустя годы узнала, что
мой отец мог быть волшебником. И иногда взрослые говорили вещи вроде: "Ох,
может, тебе лучше не говорить родителям", это означало либо "беги отсюда
быстро и немедленно", или "все равно расскажешь, ведь ты всего лишь ребенок,
но тогда мы можем рассердиться на тебя". Такое несколько раз случалось с
партнерами отца по бизнесу, и это одна из причин, вынудивших маму уйти. Но я
знала, что бабушка любит меня, и знала, что она надежна. Она никогда не
попросила бы меня о чем-либо плохом. А значит, она имела в виду именно то,
что сказала - я должна сохранить этот секрет от матери.
- Хорошо, - сказала я.
Бабушка вздохнула:
- Я знаю, что твоя мать желает тебе только добра, и во многом она
права. Я очень рада, что она получила опеку над тобой, а не твой отец, хотя