"Росс Макдональд. Три дороги" - читать интересную книгу автора

Хотя она проезжала между этими зданиями бесчисленное множество раз, ее
всегда потрясал контраст между станцией Санта-Фе и зданием нефтяной компании
Сан-Диего. Последнее напоминало огромный безобразный куб, окруженный
высокими стальными дымовыми трубами, похожими на свечки по бокам юбилейного
торта. Над железнодорожными рельсами возвышалась архаическая и
сентиментальная громада станционной башни. Ей казалось, что оба этих здания
представляли собой символы исторических сил. С одной стороны - огромная
масса энергетических и бытовых компаний, которые фактически определяли жизнь
во всем штате; с другой - испанское прошлое, которое плутократия Калифорнии
использовала, как штукатурку для прикрытия своего фасада.
Сверкающие металлические вагоны стояли рядом со станцией и служили
последним штрихом для этой аллегории. Невероятное будущее было навязано
отвратительному настоящему в присутствии ностальгических воспоминаний о
прошлом. Она подумала, что между временами нет преемственности. Вы
переходите из одного периода в другой, как призраки проникают через стены,
рискуя утратить представление о реальном. Безукоризненная чистота внутри
этих стрелообразных вагонов будущего была заполнена нереальными пассажирами,
которых, естественно, надо было доставить в Лос-Анджелес.
Как лунатик, она прошла по платформе и отыскала в вагоне-салоне свое
зарезервированное место. Даже когда поезд тронулся, что ее всегда
возбуждало, отблески моря не смогли вывести Паулу из состояния гнетущей
подавленности. После пяти лет жизни здесь, в Калифорнии, где весь февраль
стоит летняя погода, для нее все еще оставалось что-то фальшивое и кричащее.
Она бы предпочла увидеть хмурое небо и серое море вместо этого постоянно
желтого солнца и сверкающих волн. Может быть, и правда, что неизменно
хорошая погода делает людей черствыми и капризными?
В такой день, как этот, имея возможность смотреть по сторонам из окна
вагона-салона, было трудно поверить, что существуют грех, безумие и смерть.
Прибой, похожий на растрепанный хлопок, совсем не казался механической
наползающей пеной. Но, конечно, прибой был именно прибоем, а люди в
Калифорнии страдали совершенно так же, как и в других местах. А возможно, и
немного больше, потому что не получали сострадания от погоды.
Она постаралась выкинуть все из головы, улыбнулась, как делают
верующие, и стала смотреть на апельсиновые деревья между железнодорожным
полотном и морем. Моряк, который шел по проходу, рад был принять слепую
улыбку Паулы на свой счет и задержался возле ее кресла.
- Добрый день, - произнес он с юношеской уверенностью, явно сознавая,
что на нем мундир с двумя рядами петличек. - Прекрасная погода, не правда
ли?
Он как бы оценивал предмет, ради которого хотел вступить в торги, и
бесцеремонно разглядывал ее блестящие с медным отливом волосы, гладкую кожу,
многообещающую фигуру, облаченную в голубое шерстяное платье. Она не могла
заставить себя рассердиться. Ей было уже почти тридцать, и она никогда не
была настолько красивой, чтобы пренебрегать своей внешностью. С другой
стороны, она не собиралась выслушивать хищную болтовню всю дорогу до
Лос-Анджелеса.
- Отвали, морячок, - прошептала она хрипло. - Мой муж - офицер.
- Конечно, конечно. - Он надвинул свою белую бескозырку на самую
переносицу и сказал, двинувшись дальше по вагону: - Не сердись.
Она опять устремила свой взор на апельсиновые рощи, которые проносились