"Росс Макдональд. Беда преследует меня" - читать интересную книгу автора

сконцентрировал внимание на приятном чистом вкусе виски с содовой, на
ощущении льда возле зубов, на холодном влажном стакане, зажатом в моих
пальцах. Затем почувствовал легкую теплоту в желудке, которая, нарастая,
разливалась по всему телу, как расходится щепотка синьки в плошке воды.
Наконец она достигла головы, смягчив и окрасив в розовые тона окружающее.
Первые моменты опьянения нежны, обманчивы и безмятежны, как первые
мгновения любви. Мне понравилась суматоха в ярко освещенном зале, веселый
пьяный смех, сладкое позвякивание льда в бокалах, гул разговоров о делах и
женской болтовни, рассуждений о войне и о любви. Но больше всего
понравилось то, что зал не раскачивался из стороны в сторону, взад и вперед
или по диагонали. Он оказался самым приятным залом на твердом основании, в
который я попал после долгого отсутствия.
- Ну, как дела, Сэм? - Эрик сел рядом со мной и налил себе стопку.
- Я вот сейчас думал о том, что мне нравится этот зал и все, кто в нем
находятся. Даже помощники капитанов. А где твоя подружка?
- Поднялась наверх причесаться. Но она не моя девушка.
- Я не собираюсь рассказывать об этом Хелен. Ты нравишься этой
девушке.
- Знаю, - отозвался он. На его лице отражалось весьма неприятное
сочетание тщеславия и стыда. Тщеславия, потому что красивая девушка
полюбила его. Стыда, потому что у него была жена в Мичигане и ему следовало
бы вести себя иначе. - Если ты когда-нибудь расскажешь об этом Хелен, то
поступишь очень скверно.
- Зачем мне это делать?
- Да и рассказывать-то не о чем. - Он неловко пожал плечами, а его
светлое открытое лицо вспыхнуло. - Даже чудно, что ты уже через неделю или
две увидишь Хелен. Я не видел ее уже два года.
- Я непременно повидаюсь с ней, когда вернусь домой. Не хочешь ли
передать ей что-нибудь?
- Черт, скажи ей, что я здоров. И, конечно, что люблю ее. Подтверди,
что мы не подвергаемся никакой опасности, когда действуем здесь. Она мне
совершенно не верит, когда я пишу ей об этом в письмах.
Он выпил свою стопку, по-моему, чересчур быстро. Я налил ему снова и
наполнил свой бокал.
- Ну, они опять принялись за свое, - заметил Эрик. - Постоянно
рассуждают о войне.
Младший лейтенант с крылышками в петлицах, который сидел за столом
напротив нас, рассказывал потускневшей блондинке, как чувствуешь себя,
когда летишь среди рвущихся зенитных снарядов на высоте пятисот футов. Он
объяснял, что это не так страшно, потому что осознаешь все по-настоящему
только потом. Но что действительно ужасно - это посадка на авианосец
ночью...
- Это у всех на уме, - заметил я.
- Но нам нельзя говорить об этом. - Однажды Эрик побывал в Вашингтоне
на недельных курсах по вопросам безопасности, что не прошло для него
бесследно. - Когда операция прошла, это еще туда-сюда, но когда они
начинают рассуждать по поводу предстоящей большой операции...
- А сам-то ты как поступаешь?
- Ну, я этого не делаю. - Он покраснел. - Если бы я был шпионом наших
врагов и находился бы здесь...