"Йен Макдональд. Маленькая богиня" - читать интересную книгу автора

раскачиваясь, низкие колокола Катманду. В последний раз отворилась дверь, и
вошла женщина с огнем.
- Зачем вы оставили меня одну?! - закричала я. - В чем я провинилась?
- Как ты можешь провиниться, богиня? - сказала старая морщинистая
женщина, которая, вдвоем со второй, стала мне отныне отцом и матерью, и
учителем, и сестрой. - Теперь идем с нами, и поспеши. Король ждет.
Улыбчивая кумарими[7] и высокая кумарими (как я стану впредь называть
их) взяли меня за руки, и я вприпрыжку пошла между ними из огромного,
подавляющего храма Ханумана. От ступеней храма до недалекого деревянного
дворца дорогу выстелили белым шелком. Народ впустили на площадь, и люди
теснились по обе стороны церемониального пути, сдерживаемые полицией и
королевскими автоматами. Машины сжимали в руках горящие факелы. Огонь
отражался от обнаженных клинков. На темной площади стояло великое молчание.
- Твой дом, богиня, - сказала улыбчивая кумарими, низко склоняясь,
чтобы шепнуть мне в ухо. - Ступай по шелку, деви. Не сходи с него. Я держу
тебя за руку. Со мной тебе нечего бояться.
Я шла между своими кумарими, напевая популярный мотивчик, слышанный по
радио в отеле. Оглянувшись, я увидела, что оставляю за собой две цепочки
кровавых следов.

"У тебя нет касты, нет селения, нет дома. Дворец - твой дом, и кто
пожелал бы другого? Мы украсили его для тебя, ты станешь покидать его лишь
шесть раз в году. Все, что тебе нужно, ты найдешь в этих стенах. У тебя нет
ни отца, ни матери. Разве могут быть родители у богини? Король - твой брат,
держава - твоя сестра. Жрецы, что служат тебе, - они ничто. Мы, твои
кумарими, - меньше чем ничто: прах, грязь, орудия. Мы повинуемся каждому
твоему слову.
Как мы сказали, ты будешь покидать дворец всего шесть раз в году. Тебя
понесут в паланкине. О, как он красив: резное дерево и шелка! За пределами
этого дворца ты не коснешься земли. Едва коснувшись земли, ты перестанешь
быть богиней. Ты станешь одеваться в красное, убирать волосы в узел на
макушке и красить ногти на руках и на ногах. Ты будешь носить на лбу красный
тилак[8] Шивы. Мы будем помогать тебе готовиться, пока это не станет твоей
второй натурой.
Ты будешь говорить только в стенах этого дворца, и даже здесь - не
много. Молчание подобает Кумари. Ты не будешь улыбаться или выказывать
каких-либо чувств. Ты не прольешь крови. Ни ссадины, ни царапины. В крови -
могущество, и когда уходит кровь, уходит богиня. В день, когда ты прольешь
первую кровь, хотя бы единую каплю, мы скажем жрецам, и они уведомят короля,
что богиня удалилась. Ты потеряешь божественность и должна будешь покинуть
дворец и вернуться к родителям. Ты не будешь проливать крови.
У тебя нет имени. Ты - Таледжу, ты - Кумари. Ты богиня".
Эти поучения нашептывали мне кумарими, пока мы шли между
коленопреклоненными жрецами к королю, в его короне с плюмажем, украшенном
бриллиантами, и изумрудами, и жемчугом. Король приветствовал меня:
"Намасте",[9] и мы сели рядом на львином троне, и длинный зал содрогался от
колоколов и барабанов с площади Дурбар. Помнится, я подумала, что король
должен бы склониться передо мной, но даже для богини есть правила.
Улыбчивая кумарими и высокая кумарими. Я первой представляю в памяти
высокую кумарими, потому что следует соблюдать старшинство. Она была почти