"Грегори Макдональд. Флетч и Мокси." - читать интересную книгу автора

отлично".
─ А бедному осси <Прозвище австралийцев.>, который поставил три
хороших фильма и пролетел полмира, чтобы получить работу, дали отлуп?
─ Совершенно верно. Потому что имя не на слуху. Пока. Никто не видел
его фильмов. Коллера же знают все.
─ Но его знают, как режиссера, снимающего плохие фильмы. Извини,
Мокси, но в это не верю.
─ Это невероятно. Потому-то такому человеку, как я, приходится
нанимать таких, как Стив Питерман. Кто может это понять? Кому охота с этим
разбираться?
─ Разве у этого Маккензи нет никаких прав?
─ Есть. Он может подать в суд. Возможно, он это уже сделал. Но со
времен "Рождения нации" ни один фильм не обходился без судебных исков. В
нашем деле люди просто обязаны судиться. А десять дней тому назад жена
Джеффри Маккензи угодила под машину. На дороге 41. Она остановилась у
киоска, где продавали фрукты и цветы, купила букет и переходила дорогу,
возвращаясь к своему автомобилю, когда ее сбила проезжавшая машина.
Водитель укатил прочь.
─ Погибла?
─ Умерла через три часа в больнице.
─ Свидетелей не было?
─ Лишь продавщица в киоске. Сказала, что сбившая миссис Маккензи
машина мчалась с огромной скоростью. То ли зеленая, то ли синяя. За рулем
сидел то ли мужчина, то ли женщина. Далековато мы едем на обед. Неужели в
Форт-Майерс?
─ А Маккензи все еще здесь?
─ Конечно.
─ Похороны... Мне-то представлялось, что он захочет вернуться домой.
─ Сначала он должен был похоронить жену. Потом, я полагаю, нанять
адвокатов. Надеюсь, он будет судится. Возможно, ему необходимо находиться
на съемочной площадке, чтобы придать иску должную весомость. Не знаю. Мне
он нравится. Все это ужасно.
На перекрестке, регулируемом светофором, Флетч повернул направо.
─ Это же поворот к аэропорту, ─ удивилась Мокси.
─ Совершенно верно.
─ Так мы будем обедать в аэропорте?
─ В некотором роде.
─ Мы так долго ехали, чтобы пообедать в ресторане аэропорта?
Флетч не ответил.
─ Ирвин Морис Флетчер, пресной, неаппетитной аэропортовской жратвой я
сыта по горло,
─ Зови меня О, Дивный Наш. Или сокращенно, О-ди.
─ Я никогда не приглашу тебя на обед.
─ Ответь мне честно и откровенно. Аэропортовская кухня всегда
вызывала у тебя отвращение?
─ Всегда?
─ Без исключений.
─ Признаюсь, один раз нас накормили неплохо.
─ Где? В каком аэропорту?
─ С какой стати я буду говорить тебе? Это же надо, обед в аэропорту!