"Карсон Маккаллерс. Баллада о горестном кабачке" - читать интересную книгу автора

Не всегда здесь кабачок был. Здание досталось в наследство мисс Амелии
от отца, и торговали в нем главным образом фуражом, навозом и прочим
товаром, вроде провианта и нюхательного табака. Мисс Амелия была богата.
Помимо лавки правила винокурней на болотах в трех милях от городка и гнала
лучшую выпивку в округе. Женщиной была смуглой, статной, кости и мускулы -
что у мужчины. Волосы носила коротко и зачесывала со лба, и чувствовался в
ее загорелом лице какой-то изможденный напряг. И привлекательной считалась
бы, если б тогда уже не косила чуть-чуть глазами. Поклонники имелись, да
только мисс Амелии любовь мужская была без надобности, и держалась она
особняком. Ничего похожего на ее брак не заключали никогда в их местах -
странный и опасный то был союз, и продлился всего десять дней, а городок
долго потом ломал головы и оправлялся от потрясения. Если ж не считать этого
чудного замужества, мисс Амелия проводила свою жизнь в одиночестве. Часто
ночи напролет в робе и резиновых сапогах просиживала в своей сараюшке на
болоте, где безмолвно поддерживала низкое пламя винокурни.
Чего бы ни могли сделать руки человеческие - все мисс Амелии удавалось.
Требуху и колбасы продавала в соседнем городке. Ясными днями осени молола
сорго, а сироп из ее чанов был темно-золотым и изысканно ароматным. За
лавкой всего за две недели выстроила из кирпичей уборную, да и плотничала
умело. Только с людьми мисс Амелии бывало не по себе. Человека ж не возьмешь
в руки, если он совсем не доходяга или не припекло его по-настоящему, и не
сделаешь из него за ночь что-нибудь достойное и выгодное. А потому польза от
людей мисс Амелии была одна - деньжата из них выдаивать. Вот в этом-то она и
преуспевала. Закладные на урожай и недвижимость, лесопилка, счет в банке -
самая зажиточная женщина в округе. Разбогатела бы, как конгрессмен, если б
не одна ее слабость - любила мисс Амелия тяжбы да суды. Из-за малейшего
пустяка затевала долгую и злую волокиту. Поговаривали, что стоит ей о
камешек на дороге споткнуться, как тут же озираться начинает - на кого бы в
суд подать. Кабы не тяжбы эти, жизнь ее текла бы размеренно, и каждый
следующий день ничем не отличался бы от предыдущего. Если ж не вспоминать
десятидневную семейную жизнь, то никаких перемен и не происходило - то есть,
до той весны, когда мисс Амелии тридцать лет исполнилось.
Дело шло к полуночи - апрельский вечер стоял мягкий, спокойный. Небо -
как синий болотный ирис, луна - яркая и ясная. Виды на урожай в ту весну
были хорошие, и последние недели фабрика работала в ночную смену.
Приземистое кирпичное здание у речки все желтело огнями, в воздухе
разносился слабый низкий гул ткацких станков. В такую ночь хорошо слушать
издалека, из-за темных полей медленную песню негра, что идет на свиданье к
любимой. Или же сидеть тихонько, струны гитарные перебирать, или просто
отдыхать одному и ни о чем не думать. Улица в тот вечер была пустынна, но
лавка мисс Амелии ярко светилась, а на веранде сидело пять человек. Одним
был Кочерыжка Макфэйл, краснолицый десятник с тонкими руками багрового
оттенка. На верхней ступеньке устроились два паренька в робах - близнецы
Рэйни, долговязые, туповатые, у обоих волосы выгорели добела, а глаза -
сонные и зеленые. Последним был Генри Мэйси, личность робкая и забитая,
манерами вежливый, а характера - дерганного. Он притулился на самом краю
нижней ступеньки. Сама мисс Амелия стояла в дверях, прислонившись к косяку и
скрестив ноги в болотных бахилах, и терпеливо развязывала узлы на попавшейся