"Карсон Маккалерс. Сердце - одинокий охотник ("Библиотека литературы США")" - читать интересную книгу автора

же мысль - о том, что он мог разбогатеть, но не сумел. Послышался стук
тарелок, и постепенно разговоры смолкли.
Мик прислонилась к перилам. От плача у нее вдруг началась икота.
Мысленно возвращаясь назад, она подумала, что весь этот месяц в душе ни
минуты не верила, что скрипка будет играть. Но заставляла себя в это
поверить. Да и теперь ей было трудно не верить, хотя бы немножко. Она
почувствовала страшную усталость. Билл ей теперь не помощник. Ни в чем.
Раньше он ей казался самым замечательным человеком на свете. Она ходила за
ним как тень, куда бы он ни пошел: в лес, на рыбалку, к шалашам, которые
он строил с другими ребятами, к игорному автомату в ресторане мистера
Бреннона, - словом, повсюду. Может, он и не нарочно ее так подвел. Но
прежней дружбы у них уже не будет.
В передней пахло табаком и воскресным обедом. Мик глубоко вздохнула и
направилась в кухню. Там вкусно пахло, а ей хотелось есть. Она услышала
голос Порции, разговаривавшей с Братишкой протяжно, словно она не то
напевала, не то рассказывала сказку.
- Вот тебе и главная причина, почему я в сто раз счастливее, чем
большинство цветных девушек, - говорила Порция, когда Мик отворяла дверь.
- Почему? - спросила Мик.
Порция и Братишка сидели за кухонным столом и обедали. Зеленое ситцевое
платье Порции выглядело каким-то особенно свежим на ее темно-коричневой
коже. На ней были зеленые сережки, а волосы туго, аккуратно зачесаны.
- Вечно ты встреваешь в конец разговора, а хочешь знать все с самого
начала, - сказала Порция. Она подошла к горячей плите и стала накладывать
еду на тарелку Мик. - Я Братишке рассказываю о дедушкином доме на
Олд-Сардис-роуд. Я как раз говорила, что дедушка и мои дядья - сами себе
хозяева. У них целых пятнадцать акров. Четыре заняты хлопком, а раз в
несколько лет они сеют горох, чтобы земля не истощалась, но один акр на
холме - под персиками. У них даже есть мул, свиноматка и чуть не тридцать
несушек и мясных кур. Собственный огород, два фисташковых дерева и
пропасть инжира, слив и ягод. Ей-богу, правда! Не всякий белый столько
получает со своей земли, сколько мой дедушка.
Мик положила локти на стол и наклонилась над тарелкой. Если не считать
своих мужа и брата, Порция больше всего любит рассказывать об этой ферме.
Можно подумать, это не негритянская ферма, а какой-нибудь там Белый дом!
- Сначала в доме была всего одна комнатушка. Но потом они все
пристраивали, пристраивали, и теперь там хватает места и деду, и его
четырем сыновьям с женами и детишками, и моему брату Гамильтону. В зале у
них стоит самый настоящий орган и даже граммофон с трубой. А на стене -
большущий портрет моего дедушки в мундире. Они закладывают в банки на зиму
все фрукты и овощи какие есть, пусть потом дождь или холода, а у них почти
всегда найдется что кушать.
- Чего же ты с ними не живешь? - спросила Мик.
Порция перестала чистить картошку и объяснила, постукивая по столу в
такт словам длинными коричневыми пальцами:
- Видишь, какое дело... Каждый сам пристраивал комнату для своего
семейства. Все эти годы они просто надрывались. Да сейчас кому легко жить?
Я-то жила у дедушки, только когда была маленькая. А с тех пор ничего там,
на ферме, не делала. Но если мы с Вилли и Длинным попадем в какой-нибудь
переплет, мы всегда сможем туда вернуться.