"Кит МакКарти. Окончательный диагноз ("Джон Айзенменгер" #3) " - читать интересную книгу автора

него восхищение и в то же время чем-то его тревожит. В самообладании
Пиринджера было что-то противоестественное - оно могло быть вызвано или
психическим заболеванием, или нездоровым подавлением собственных эмоций, а
Айзенменгер по собственному опыту знал, что загнанный внутрь стресс приводит
позднее к непредсказуемым реакциям.
После собрания, лучась улыбкой, к нему подошла фон Герке:
- Я понимаю, что вам все это показалось скучным, но подобные вещи надо
решать. Ну, по крайней мере, вы со всеми познакомились. Я и не надеялась,
что Адам успеет вернуться.
- Да нет, все нормально, - вежливо ответил Айзенменгер. - Поскольку мне
предстоит провести здесь ближайшие три месяца, надо знать, кто, что и когда
будет делать.
Алисон помрачнела.
- Три это как минимум, а может быть, и больше. Виктория все еще
нездорова.
И снова это прозвучало полным диссонансом по отношению к его
воспоминаниям. В медицинской школе Виктория производила впечатление
жизнерадостного и бодрого человека, не подверженного стрессам.
- Был какой-то конкретный повод? - спросил он.
В эпоху повальных судебных разбирательств врачи стали новой мишенью
адвокатов, вчинявших им иски о нанесении физического ущерба; Айзенменгер и
сам пару раз оказывался в поле их зрения.
- Да нет. - Фон Герке удрученно покачала головой.

Кабинет Гомера был таким же маленьким, как и у остальных старших
офицеров, однако царившая в нем чистота и отсутствие украшений делали его
больше, так что некоторые посетители даже недоумевали, почему старший
инспектор Гомер заслуживает большего пространства, чем суперинтендант. Все,
что можно было убрать, было убрано в коробки, футляры или ящики картотек.
Ручки и карандаши были расставлены в два стакана - ручки с колпачками
отдельно, карандаши, отточенные до молекулярной остроты, - отдельно. Ровно в
центре стола высилась одинокая стопка разлинованной бумаги. Единственной
уступкой человечности являлась фотография на безупречно чистом подоконнике,
на которой был изображен Гомер и старший констебль, поздравлявший его с
захватом серийного насильника, что способствовало выработке позитивного
отношения к правоохранительным органам. Какие-либо изображения членов семьи
отсутствовали.
У Райта не было собственного кабинета, и ему приходилось обходиться
столом в большой комнате, где располагались все остальные младшие чины
департамента уголовного розыска столичной полиции. Впрочем, отсутствие
пространства не помешало Райту создать на своем столе кавардак, которым
можно было бы заполнить два таких кабинета, как у Гомера. Стол был завален
стопками переполненных папок, обрывками бумаги, картонными упаковками,
ручками, карандашами и газетами разного вида и давности, которые
громоздились вокруг монитора и клавиатуры (системный блок был сослан на
пол). Если Райту требовалось написать что-либо от руки, ему приходилось
класть бумагу себе на колени, что делало его почерк еще неразборчивее и
вызывало еще большее раздражение у его низкорослого начальника. Гомер
неоднократно приказывал Райту ликвидировать беспорядок на столе, однако это
никогда не вело к кардинальным переменам и сводилось лишь к временным и