"Кит МакКарти. Окончательный диагноз ("Джон Айзенменгер" #3) " - читать интересную книгу автораподтекст, казалось, был вырезан заглавными буквами.
Поэтому сначала Елена сочла это ложью, а потом... Черт бы побрал эту суку! Чувствовала бы она себя иначе, если бы он изменил ей (однажды она поймала себя на том, что использует слово "адюльтер", и это вызвало целый фейерверк размышлений о том, что под ним подразумевалось) не с Беверли Уортон, а с кем-нибудь другим? Наверняка. Она не сомневалась, что, если бы он переспал с любой другой, самой соблазнительной женщиной, это не причинило бы ей такой боли и таких страданий. Не то чтобы ей удалось запросто от этого отмахнуться - ее родители привили ей моральные устои, которые мешали мириться со слабостями окружающих. И если бы Джон не был способен хранить ей верность, то и говорить было бы не о чем. Однако она знала, что, когда он совершил это преступление, между ними не существовало никаких обязательств - с ее стороны уж точно, и она подозревала, что и с его тоже. Следовательно, она не могла выдвигать против него обвинений. А спросить его напрямую ей не хватало смелости. Это мучило ее не меньше самого факта его предательства, загоняя боль в глубины души и возводя между нею и Джоном барьеры недоверия. Она вздохнула и решительно разорвала цепочку своих размышлений. Наконец ей удалось сосредоточить взгляд на собственном отражении, и она потерла лицо, ощущая под рукой грязь и жир, который постоянно вел с ней борьбу за власть. Была ли она привлекательна? Еще один неизменный вопрос, на который Елена не могла найти слово "красивая", но с годами диапазон возможных эпитетов еще больше сузился. "Очаровательная" и "сексуальная" уже не годились, и она неумолимо перемещалась в область "милой" и "симпатичной". Однако она с трудом находила объективные подтверждения этих реальных, но крайне субъективных взглядов. Ее глаза по-прежнему были большими и карими, скулы высокими, а кожа упругой и гладкой; губы сохраняли свою полноту, которая казалась ей вполне привлекательной. Что же касается морщин, то они были еще совсем незаметными, да и располагались в таких местах, что она не видела в них ничего угрожающего, - они даже придавали ей определенный шарм. Так в чем же дело? Ее взгляд скользнул с шеи на грудь, не самую любимую ею часть тела - она была слишком маленькой, как заявил ее бывший приятель, когда она обвинила его в чрезмерных требованиях, зато ее миниатюрные размеры гарантировали, что матушке-природе будет не за что зацепиться. Живот у нее по-прежнему был плоским, хотя бедра стали несколько шире, чем раньше. Для того чтобы оценить свои ноги, ей не требовалось зеркала, они всегда были лучшей частью ее тела - достаточно длинные и привлекательные. Она заметила, что в данный момент ее щиколотки слегка опухли, но путь был длинным, а погода в Париже стояла жаркая. Она залезла под душ, закрыла глаза от жаркого влажного пара и тут же, как по команде, в ее мозгу снова замелькали вопросы. Он спал с ней? Неужто его половой член настолько подчинял себе его жизнь, что он ничего не мог с этим поделать? Неужто он, как на поводке, затащил его в ее |
|
|