"Кит МакКарти. Окончательный диагноз ("Джон Айзенменгер" #3) " - читать интересную книгу автора

себя снова и снова.
- Может, на этот раз он решил сделать исключение, сэр.
Гомер оторвал взгляд от дома и запущенного сада, в котором они стояли,
резко развернулся и уставился на Райта с недоумевающим и даже отчаянным
видом.
- Вы что, не слышали, что я сказал? - раздраженно осведомился он. -
Пендред всегда извлекает мозг. И куда-нибудь его прячет. Это такая шутка.
И Райт уже не в первый раз подумал, а в своем ли уме Гомер и не
является ли его состояние следствием помутнения рассудка.
- Но Пендред мертв, сэр, - не без внутреннего содрогания, осторожно
заметил он.
Гомер совершил нечто немыслимое, доведя степень своего презрения до
одиннадцати по десятибалльной шкале. Он уже открыл рот, и все его поведение
свидетельствовало о том, что готовые сорваться с его языка слова будут более
едкими, чем щелочь, но в этот момент в доме началось какое-то движение, и
его внимание переключилось туда. В дверях появился совсем юный констебль в
гражданской одежде, который со смесью возбуждения и сожаления сообщил:
- Мы нашли его, сэр.
И Гомер, позабыв о неподобающем замечании Райта и сложив на груди свои
маленькие изящные ручки, поспешил внутрь. Райт не мог поклясться, но ему
показалось, что он их удовлетворенно потирает.
- Идите и получите показания мужа, - бросил Гомер через плечо. - И
спросите его о Пендреде.

Мартин Пендред всю жизнь прожил в одном и том же доме. Это был
стандартный облупившийся маленький домик, который бесстыдно обступили соседи
и которому оставались только беззвучные сетования. Он стоял на тихой улице,
но эта тишина свидетельствовала об упадке и отчаянии. Люди не жили в этих
домах, а прятались в них, выходя лишь украдкой.
С одной стороны от Мартина жил старик Уилмс, отчаянно гордившийся
собственной независимостью и странным образом не замечавший своей
несамостоятельности. Мартин прожил с ним рядом все свои сорок лет, и их
отношения так и не улучшились. Когда Мартин появился на свет - через три
минуты после брата, - Уилмс уже в течение двадцати лет был обитателем
Бэтлдауна. Поэтому Мартин с детства помнил его старым и одиноким, словно тот
был таким при зарождении мира и должен был остаться таким же при его конце.
Пендреды не ладили с Уилмсом с самого начала, особенно после того, как
у них появились двойняшки, непрестанно оравшие в своей коляске. Из-за
тонкости стен их исключительно нетерпимое отношение к миру должны были
разделять все соседи, и если мистер и миссис Шарпи в доме справа его
понимали, то об Уилмсе, живущем в своем замке слева, нельзя было сказать
того же. Когда близнецы подросли и превратились в одинаковых мальчиков со
странностями, они стали вести себя тише; однако теперь они компенсировали
громкость голосов своей активностью. Даже гиперактивностыо. Это была такая
бескомпромиссная, непрестанная и маниакальная активность, которая довольно
быстро довела их отца и мать до исступленных криков, так что создание
шумового фона стало семейной традицией.
Впрочем, это никоим образом не влияло на мальчиков. Они делали то, что
хотели. Их обуял всепоглощающий интерес к миру, не терпевший никаких
препятствий и в то же время незаметный для стороннего наблюдателя, включая