"Кит МакКарти. Окончательный диагноз ("Джон Айзенменгер" #3) " - читать интересную книгу автора

одновременно требовало от него выполнения совершенно разных вещей, угрожая
при этом кастрацией, увольнением и смертью.
В данном случае чудовищная картина была заслонена от Гомера толпой,
окружавшей Молла и Блументаля. Последний выделялся из нее не только
благодаря белому комбинезону с эластичными обшлагами и бахилам, но и своим
ростом и огромной гривой седых волос. Не случайно его называли Йети. То и
дело мелькала вспышка огромного фотоаппарата Молла, сопровождавшаяся
приглушенными звуками белого шума.
- Где доктор Джесснер? - довольно громким голосом осведомился Гомер у
одной из спин в униформе. Не то чтобы его интересовало местонахождение
судебного хирурга, однако он добился желаемого результата: во-первых, он
получил ответ на заданный вопрос: "Он перед домом, сэр, наблюдает за выносом
тела", а во-вторых, толпа перед ним расступилась.
Объектом всеобщего внимания был мусорный бачок. Блументаль с помощью
хирургических щипцов осторожно доставал из него различные предметы домашнего
хлама и перекладывал их в мешок, который держала наготове судмедэксперт в
таком же облачении. Впрочем, на ней этот костюм почему-то сидел с большим
достоинством, чем на патологоанатоме. Это пристальное внимание к тому, что
было бездумно выброшено Мюирами, являлось лишь прелюдией к основному
действию. После того как из бачка был извлечен последний мусор, под ним
обнаружился большой круглый тюк, плотно завернутый в серый пластиковый
мешок, который занимал почти половину бачка.
Гомер почувствовал, как в нем закипает возбуждение, а в голове начинает
звучать лишь одно слово: "Да!" Он так и знал; картина повторялась, словно
подчиняясь какому-то естественному закону.
Молл сделал еще несколько снимков. Блументаль поднял голову и посмотрел
на Гомера.
- Вы это искали?
Циничности в его голосе было больше, чем раздражения. Даже если он и
восхищался профессиональными навыками Гомера, это еще не означало, что тот
ему нравился. Трудно сказать, ощущал ли это Гомер, или же это отношение
терялось в море подобных, испытываемых к нему всеми его коллегами.
Гомер кивнул, и Блументаль со вздохом вернулся к бачку. Он нагнулся,
что подчеркнуло сутулость его плеч, и отвернулся в сторону с выражением
пресыщенности, красноречиво говорившим о том, что профессионалы не должны
заниматься подобными делами.
Ему не сразу удалось ухватить мешок, но когда удалось, он поднял его,
не прилагая почти никаких усилий, хотя тот явно был тяжел, о чем Гомер
догадался по расплывавшемуся от самодовольства лицу доктора.
Блументаль опустил мешок на лист чистой зеленой бумаги, расстеленной
судмедэкспертом. Как только мешок оставили в покое, он осел и со зловещей
медлительностью начал расползаться в разные стороны. Молл сделал еще
несколько снимков, а затем Блументаль нагнулся и принялся его разворачивать.
Он нашел отверстие, расширил его (снова отвернувшись в сторону с выражением
полного непонимания, что он здесь делает) и начал отгибать края мешка.
Содержимое показалось довольно скоро, что совпало с появлением тяжелого
запаха и исчезновением большей части зевак. Запах был настолько сильным и
отталкивающим, что казалось, он обладает физической плотностью. Он был
знаком Гомеру, и тем не менее тот сделал несколько вдохов, чтобы убедиться в
этом; привычный же к нему Блументаль отнюдь не проявлял радости от встречи