"Роберт Мак-Каммон. На пути к югу." - читать интересную книгу автора

- Вот так же когда-то думал и я, - спокойно прервал его Дэн. - Я
привык к мысли, что если бы не эти протесты, мы превратили бы эту страну в
огромную асфальтированную стоянку. - Он подтянул колени к груди. Аспирин
начал действовать, и боль притупилась. - Потом я приехал в Вашингтон и
прошел вдоль этой стены. Ты знаешь - той, где выбиты все имена. Там была
чертова, уйма имен. Парни, которых я знал. Молодые ребята,
восемнадцати-девятнадцати лет, и тем, что осталось от них, едва ли можно
наполнить обычную корзинку. Я все время думал и думал об этом и никак не
мог понять, что же нам досталось бы в случае победы. Если бы мы перебили
косоглазых всех до одного, если бы прошли маршем прямо до Ханоя и сожгли бы
его, сравняли с землей, если бы вернулись домой героями, как те, кто
участвовал в "Буре в Пустыне"... Что бы мы получили?
- Уважение, как я понимаю, - заметил Джо.
- Нет, даже не уважение. Оно стало модным уже потом. Я это понял,
когда увидел имена на черной стене. Когда увидел матерей и отцов,
выписывающих на бумажки имена своих погибших детей, чтобы взять их с собой,
потому что ничего другого у них не осталось. Я понял, что протесты против
войны были справедливыми. Мы никогда не могли победить. Никогда.
- Подались к югу, - сказал Джо.
- Что?
- Подались к югу. Ты сказал Куртису, что никогда не поворачивал к югу.
Что это значит?
Дэн использовал это выражение машинально, но, услышанное из уст
другого человека оно удивило его.
- Так мы говорили во Вьетнаме, - объяснил он. - Когда кто-то
проваливал дело... Или праздновал труса... Мы говорили, что он подался на
юг.
- И ты никогда не трусил?
- Не до такой степени, чтобы из-за меня кого-то убили или могли бы
убить меня. Мы все хотели одного - выжить.
Джо хмыкнул.
- Часть жизни тебе удалось сохранить, а?
- Да, - сказал Дэн. - Часть.
Джо погрузился в молчание, и Дэн тоже умолк. Он не любил говорить о
Вьетнаме. Если кто-то проявлял настойчивый интерес, Дэн мог без особых
колебаний рассказать об Укротителях Змей и об их подвигах, о похожих на
детей девчонках из баров Сайгона и снайперах в джунглях, которых его
научили выслеживать и убивать, но он никогда не мог произнести ни слова о
двух вещах: о деревне и о серебристом дожде.
Солнце поднялось выше; утро кончалось. День выдался неподходящий для
"билетов". Около одиннадцати в Долине притормозил белый грузовик, и
водитель спросил, умеет ли кто-нибудь расписывать стены. Джимми Стегс и
Куртис получили-"билет"; они уехали, а остальные вновь расселись и
принялись ждать.
Дэн чувствовал, что жестокая жара истощает его, но у него не было сил
перейти к своему пикапу, чтобы там хотя бы на время укрыться от солнца.
Двое молодых парней достали бейсбольные перчатки и мяч, скинули пропотевшие
майки и начали перекидываться. Мужчина с табличкой на шее сидел на бордюре
и не отрываясь глядел в ту сторону, откуда, словно посланцы Бога, должны
были появиться люди с "билетами". Дэн хотел подойти к нему и сказать, чтобы