"Роберт Мак-Каммон. На пути к югу." - читать интересную книгу автора - Вот так же когда-то думал и я, - спокойно прервал его Дэн. - Я
привык к мысли, что если бы не эти протесты, мы превратили бы эту страну в огромную асфальтированную стоянку. - Он подтянул колени к груди. Аспирин начал действовать, и боль притупилась. - Потом я приехал в Вашингтон и прошел вдоль этой стены. Ты знаешь - той, где выбиты все имена. Там была чертова, уйма имен. Парни, которых я знал. Молодые ребята, восемнадцати-девятнадцати лет, и тем, что осталось от них, едва ли можно наполнить обычную корзинку. Я все время думал и думал об этом и никак не мог понять, что же нам досталось бы в случае победы. Если бы мы перебили косоглазых всех до одного, если бы прошли маршем прямо до Ханоя и сожгли бы его, сравняли с землей, если бы вернулись домой героями, как те, кто участвовал в "Буре в Пустыне"... Что бы мы получили? - Уважение, как я понимаю, - заметил Джо. - Нет, даже не уважение. Оно стало модным уже потом. Я это понял, когда увидел имена на черной стене. Когда увидел матерей и отцов, выписывающих на бумажки имена своих погибших детей, чтобы взять их с собой, потому что ничего другого у них не осталось. Я понял, что протесты против войны были справедливыми. Мы никогда не могли победить. Никогда. - Подались к югу, - сказал Джо. - Что? - Подались к югу. Ты сказал Куртису, что никогда не поворачивал к югу. Что это значит? Дэн использовал это выражение машинально, но, услышанное из уст другого человека оно удивило его. - Так мы говорили во Вьетнаме, - объяснил он. - Когда кто-то юг. - И ты никогда не трусил? - Не до такой степени, чтобы из-за меня кого-то убили или могли бы убить меня. Мы все хотели одного - выжить. Джо хмыкнул. - Часть жизни тебе удалось сохранить, а? - Да, - сказал Дэн. - Часть. Джо погрузился в молчание, и Дэн тоже умолк. Он не любил говорить о Вьетнаме. Если кто-то проявлял настойчивый интерес, Дэн мог без особых колебаний рассказать об Укротителях Змей и об их подвигах, о похожих на детей девчонках из баров Сайгона и снайперах в джунглях, которых его научили выслеживать и убивать, но он никогда не мог произнести ни слова о двух вещах: о деревне и о серебристом дожде. Солнце поднялось выше; утро кончалось. День выдался неподходящий для "билетов". Около одиннадцати в Долине притормозил белый грузовик, и водитель спросил, умеет ли кто-нибудь расписывать стены. Джимми Стегс и Куртис получили-"билет"; они уехали, а остальные вновь расселись и принялись ждать. Дэн чувствовал, что жестокая жара истощает его, но у него не было сил перейти к своему пикапу, чтобы там хотя бы на время укрыться от солнца. Двое молодых парней достали бейсбольные перчатки и мяч, скинули пропотевшие майки и начали перекидываться. Мужчина с табличкой на шее сидел на бордюре и не отрываясь глядел в ту сторону, откуда, словно посланцы Бога, должны были появиться люди с "билетами". Дэн хотел подойти к нему и сказать, чтобы |
|
|