"Мак-каммон Роберт.Неисповедимый путь" - читать интересную книгу автора

Джон рассмеялся и потрепал курчавые рыжевато-коричневые волосы сына.
- Нет. Он не будет даже липнуть и скоро кончится.
Билли еще немного понаблюдал за снегопадом, а затем закричал: "Мама",
и побежал через маленький коридор в соседнюю комнату, где опершись на
подушки, на кровати Рамона Крикмор чинила Рождественский подарок Билли:
коричневый свитер. Со дня Рождества прошло меньше месяца, а Билли уже
успел разорвать рукав, лазая по деревьям и носясь по лесу.
- Мама, на дворе снег! - сказал ей Билли, показывая на маленькое
окошко рядом с ее кроватью.
- Я же говорила тебе, что это снеговые тучи, не так ли? - ответила та
и улыбнулась сыну. Вокруг ее глаз залегли глубокие морщины, а волосы
посерели. Несмотря на то, что ей было всего тридцать четыре, годы не
пощадили ее. Сразу после рождения Билли она чуть не умерла от пневмонии и
с тех пор так и не оправилась до конца. Большую часть времени она
находилась в доме, занимаясь своими хитроумными вышивками и выпивая
домашние травяные настойки, помогающие ей бороться с ознобом и лихорадкой.
В отсутствии движения ее тело набрало вес, однако ее лицо было по-прежнему
худым и симпатичным, за исключением слабых темных кругов под глазами; ее
волосы были все так же длинные и блестящие, а индейская комплекция
создавала ложное ощущение идеального здоровья.
- Самое холодное время года еще впереди, - сказала она и вернулась к
своей работе. Рамона постоянно удивлялась тому, как быстро Билли растет;
одежду, которая была ему впору еще месяц назад, уже надо было сдавать в
готорнскую комиссионку.
- Ты не хочешь пойти посмотреть?
- Я знаю, как это выглядит. Все белое.
Внезапно Билли понял, что мать не любит ни холод, ни снег. Часто по
ночам она сильно кашляла, и через тонкую стену он слышал, как отец утешал
ее: "Ты не должна вставать", говорил он быстро, "тебе лучше остаться
лежать здесь".
Джон подошел сзади к сыну и положил обветренную руку ему на плечо.
- Почему бы нам не одеться и не прогуляться?
- Да, сэр! - Билли широко улыбнулся и помчался в гардероб за своей
зеленой паркой с капюшоном.
Джон взял из гардероба свою голубую джинсовую куртку с подкладкой из
овчины, одел ее, а затем натянул на голову черную вязаную шапочку. За
прошедшие десять лет Джон Крикмор похудел и посуровел; его широкие плечи
немного ссутулились из-за сезонных полевых работ и постоянных трудов по
поддержанию ветхого домика в порядке после летней жары и зимнего мороза.
Ему было тридцать семь, но морщины на лице - глубокие и прямые, как
борозды, которые он пропахивал на полях - старили его лет на десять.
Тонкие губы обычно придавали его лицу хмурое выражение, но если рядом
находился сын, они почти всегда улыбались. Кое-кто в Готорне говорил, что
Джон Крикмор - прирожденный проповедник, зарывший в землю свой талант,
занявшись землей вместо того, чтобы обратить взор к небу, и то, что если
он сердится или к кому-нибудь враждебно относится, тогда взгляд его синих
глаз может насквозь пробуравить дощатую стену амбара. Но когда он смотрел
на сына, его взгляд всегда был мягким.
- Ну, вот я и готов, - сказал Джон. - Кто желает прогуляться?
- Я, - пропел Билли.