"Энн Маккефри. Дэймия ("Rowan" #2)" - читать интересную книгу автора

коричневая кожа, волосы с седыми прядями и карие глаза. Он был самым
широкоплечим мужчиной, какого Афре приходилось видеть когда-либо. А руки у
него вдвое толще, чем у отца или даже у начальника станции Хазардара.
- Благодарю за объяснение, капитан. Вы были очень добры, - четко
выговорил Афра, поклонившись.
- Нет проблем, малыш. А это тебе за беспокойство, - отозвался капитан и
вложил в его ладонь металлический кружок. - Отложи его на черный день.
Если на Капелле бывают черные дни.
Афра посмотрел на кругляш и, прочитав мысли капитана, понял, что это
полкредита - вознаграждение за доставку пакета. Раньше он никогда не видел
кредитов. Ему понравилось сжимать монету в кулаке, чувствуя, как ее
круглые края врезаются в ладонь. Из мыслей шефа команды он понял, что
подобные "Чаевые" - самое обычное дело. Он снова поклонился.
- Спасибо, шеф. Вы очень добры.
- Одно я могу сказать точно - на этой планете хорошо учат, как надо
себя вести, - громко произнес капитан, пытаясь заглушить грубые замечания,
которые члены его команды отпускали по поводу вежливости Афры.
В некоторых странных словах Афра не мог уловить никакого смысла.
- Ну, малыш, беги отсюда побыстрее, пока не набрался всякой дряни от
этой жалкой кучки космических бродяг. Парни, у вас есть совесть? Ну-ка все
внутрь, да поживее! У вас было достаточно времени для перекура.
Пока Афра возвращался к начальнику станции, он решил, что никому не
расскажет о полученной монете. Он получил вознаграждение за то, что хорошо
выполнил поручение. Это дали ему, а не начальнику станции Хазардару,
который даже не предупредил его о том, чтобы он взял какую-то плату или
чаевые за свою работу. Если бы Госвина была дома, он бы, конечно,
доверился ей, но остальные сестры были к нему равнодушны, а брат Чостел
считал себя уже слишком большим, чтобы общаться с какой-то там малышней.
Таким образом Афра пришел к выводу, что ему вовсе не обязательно
рассказывать кому-нибудь о монете. Он сохранит ее, но не на черный день.
Ведь на Капелле днем всегда светло.
Вот так Афра и жил, тоскуя, хорошо понимая, как не хватает ему Госвины.
Теперь же, когда сестра вернулась на Капеллу, ему просто необходимо было
как можно быстрее установить с ней контакт. Поэтому мальчик, несмотря на
запрет матери, начал мысленно разыскивать сестру в главном здании Башни.
"Не сейчас, Афра", - мягко укорила мальчика Капелла в тот же момент,
как между мальчиком и Госвиной установился ментальный контакт.
"Ох, пожалуйста, Афра, не сейчас", - почти одновременно прозвучал и
голос испуганной Госвины.
От мысли, что его родители могут получить официальное замечание от
самой Прайм, Афра весь сжался и настолько плотно замкнулся в собственном
сознании, что действительно не "слышал" сестру до тех пор, пока она не
открыла дверь их квартиры.
- Госси! - завопил Афра и прыгнул в объятия сестры. Слезы радости
буквально струились по его щекам.
Вообще-то в их семье не принято было выражать свои чувства какими-либо
жестами, во-первых, потому, что достаточно тесный ментальный контакт делал
это излишним, а во-вторых, потому, что физическое прикосновение позволяло
еще глубже проникать в сознание собеседника, что иногда приводило к
нежелательному для человека вторжению в его мысли.