"Александр Мазуркин. Житие Иса (Апокриф) " - читать интересную книгу автора

Улуку.
- Что рассказывать? - спросил тот, оценивающе взглянув на незнакомца,
заговорившего на его родном языке.
- Все, что помнишь и знаешь.
- Слушай. И разреши сесть. Мне и товарищу.
Ис кивнул, остановив жестом вскочившего хозяина:
- Я разрешил.
Ошеломленный каменщик принял это как должное. Видимо, короткие
выступления лучше удавались гостю.
- Слушаю, - поудобней устроился Ис.
Улук не принял подачки - начал медленно на языке Благословенной земли,
на языке Ртепа. Потом разошелся, стал всматриваться в прошлое, почувствовал
интерес собеседника. Особенно четко виделся конец пути...
Их сводили на берег по двум широким, связанным вместе шершавым доскам.
Идущие были привязаны к одной веревке, которая, как ветвь, делила их на
левых и правых. До сходен они прошлепали босиком по обжигающей палубе мимо
спущенного паруса, лежащего под единственной мачтой - темной, как кожа
невольников, что привозили с юга из-за песчаного пояса. Потом ступили на
доски, ведущие с борта на берег. Доски пружинили в такт шагам. Покачивались
на ленивой зыби длинные рулевые весла, да и сам полувытащенный на песок
корабль покачивался - высокая корма оставалась на плаву. Вразнобой торчали с
бортов другие весла, на них по двое на каждое во время плавания налегали
гребцы.
Набег закончился. Пираты свели добычу на берег. Теперь - торг. И - в
новый набег щипать Империю. Их - гребцов-невольников - взяли на имперское
судно. Улук не осуждал пиратов - каждый работает как умеет! На корабле? Нет,
не роптали - строптивых вздергивали на мачте.
Но пираты учли не все! Едва последний человек сошел с борта, а на
корабле не осталось даже вахты - с порядком у них было все-таки слабовато! -
как с двух сторон из-за пальм, в раскаленной бронзе доспехов, наклонив
короткие копья с длинными, как ножи, железными наконечниками, вышли
имперские солдаты. И в четверть часа все было кончено. Рабы переменили
хозяев, веревка, к которой они были привязаны, удлинилась, и к ней, также
попарно, привязали оставшихся незаколотыми незадачливых мореплавателей во
главе с поникшим и утратившим свирепость капитаном. А корабль после
разграбления занялся неярким дневным огнем. Потом густо повалил дым. И все
скрылось за пальмами.
- Завтра здесь будут наши люди, - глядя во двор вслед уходящим рабам,
негромко сказал Ртеп, - а Улук не глуп.
Скатилась звезда.
"Можно отпустить рабов. Игра большая идет. Не повезет - снимут голову и
они не понадобятся. А если - выигрыш?" - Ртеп гнал эти мысли, стыдясь их,
ибо он любил Учителя и рад был пострадать за него. Но он любил и себя. И в
подсознании копошилось, что себя забывать не следует.
Так мучился бедный Ртеп, раздираемый непримиримыми противоречиями.
- Что будет, товарищеский ужин или заседание тайного общества?
- Дело не в названии.
- Есть программа?
- Установить царство справедливости.
- О-о-о! Это, вероятно, программа-максимум, а что конкретно?