"Александр Мазин. Повелитель Дракона (Дракон Конга, книга 4)" - читать интересную книгу автора

Ангнани еще больше откинулась назад, дотянулась до чаши для омовений,
до краев наполнила ее светлым вином и, приподняв голову Санти, стала поить
его, как поят больного. Он пил, не ощущая букета и аромата вина - только
кисловатый вкус. И каждый новый глоток возвращал ему силы. Казалось, вино
попадает в кровь, не достигая желудка, - сразу после глотка. Он выпил чашу
до дна, а Ангнани вновь до краев наполнила чашу и, запрокинув голову, пила,
держа ее двумя руками над мокрым лицом. Две тоненькие струйки сбегали по ее
подбородку, соединяясь вместе в ложбине между грудями, струились по животу
и исчезали в слипшемся руне лона.
Допив, женщина отшвырнула чашу. Глаза ее обрели блеск. Санти
приподнялся на локте. Он был вновь силен, и он хотел ее! Немедленно! И она
хотела его! Жажда нарастала в них синхронно. Тело женщины напряглось для
прыжка, но на сей раз Санти опередил ее. Ронзангтондамени сидела на ковре,
ягодицами - между пяток. Санти толкнул ее так, что лопатки Ангнани
стукнулись об пол. Она откинулась... и разогнулась, как пружина, опрокинув
юношу навзничь, прижав к полу!
Но Санти рывком сбросил ее с себя, перевернулся, упал между ее ногами,
вонзил пальцы в ее ребра. Ангнани выгнулась луком, упершись пятками и
плечами в ковер, и Санти пронзил ее снизу вверх быстрей, чем ударяет копье
в горло врага! И опять забушевало пламя, столь яростное, что, казалось, оно
поднимает их в воздух. А может быть, и не казалось! И хотя все было еще
безумней, чем в первый раз, Санти все же ухитрился сохранить частичку мысли
и разглядеть в ревущем вихре, рожденном их безумием, нечто третье, не
принадлежащее ни ему, ни Ангнани, царящее извне и внутри и раздувающее
пожар, как раздувает его буря...

... Когда Санти и женщина разъединились, солнце давно взошло. Вина не
осталось. Да и оба они внутренним чувством поняли: вина больше не нужно.
Они выпили все, что нашлось в комнате. И выпили бы еще, выпили бы даже воду
из-под цветов, но все вазы были опрокинуты, а одна разбита вдребезги. Можно
было позвать слуг, но любовникам до отвращения не хотелось никого видеть.
Даже их собственные обнаженные тела не вызывали никаких чувств, кроме
странного ощущения от прилипшего к позвоночнику живота.
Но есть не хотелось. Хотелось только пить. Однако эту жажду можно было
и перетерпеть.
Комната была разгромлена. Все, что можно было разбить, разбито.
Непонятно, как уцелели те три кувшина с разбавленным соком, что,
безусловно, спасли им жизнь. Измятые цветы были разбросаны по ковру, сплошь
в мокрых пятнах от пролитого вина, воды, крови и иных человеческих
жидкостей. Местами ковер был разодран так, будто его терзали ножом. Ткань,
покрывавшая стены, висела клочьями, оголяя гладкие панели из желтого
дерева. Мебель разбита в щепки, подушки выпотрошены. Густой дух из сотни
смешавшихся запахов - от аромата благовоний до смрада паленой шерсти -
висел в комнате, понемногу слабея.
Санти и Ронзангтондамени разлеглись под большими окнами, чтобы лучи
солнца грели их исцарапанные спины. Боли они не чувствовали. Собственные
тела казались им бесплотными, но, как губки, впитывающими тепло.
Спустя несколько часов в комнату осторожно заглянул слуга. Заглянул -
и сразу исчез за дверью. Но Ронзангтондамени окликнула его и велела
принести побольше питья и побольше еды, все равно какой!