"Дэвид Мэйсон. Череп колдуна " - читать интересную книгу автора

солнце, как драгоценные камни, больше напоминавшие изумруды, чем живую
зелень. Между деревьями белые строения, стены и дорожки, как в саду.
Неподалеку река, настолько спокойная, что казалась стеклом, неподвижно
лежащим под ослепительно ярким солнцем. Свет исходил как бы отовсюду и
ниоткуда: Оуэн нигде не видел солнца.
По дорожкам двигались фигуры - мужчины и женщины, красивые, в мантиях,
- и тихо улыбались. Они ступали неслышно и ни с кем не разговаривали,
проходя по своим делам.
В прошлый раз Оуэн был одним из них. Он тоже проходил здесь в своем
сне. Тогда у него было другое имя, но теперь он не помнил его. И она тогда
тоже была здесь, - этого он не забыл. И сейчас она здесь, где-то среди
белых строений.
Голос Зельзы беззвучно шептал ему. "Иди, смотри..." Он двинулся, плывя
среди деревьев... каменных деревьев, как он теперь понял, тех, о которых
пелось в песне. А впереди он увидел себя. Он знал человека, шедшего сейчас
по дорожке, - это был он сам в первом его сне. Впереди показались белые
ворота: человек подошел к ним и вошел внутрь.
Внутри была огромная комната с высоким потолком, тоже наполненная
идущим непонятно откуда горячим светом. Внезапно Оуэн вздрогнул,
пораженный: узор на полу был тот же, что и непонятный, спиральный, извитой
орнамент в доме Мирдина Велиса. Сама комната тоже чем-то напоминала тот
зал.
Он увидел низкое ложе из блестящего черного камня. На нем возлежала
женщина в белом одеянии. Когда мужчина приблизился, она села и протянула к
нему руки в жесте радостного привета. Но оба не произнесли ни звука.
Женщина встала, и Оуэн уже знал ее имя.
"Ринель", - мысленно услышал, он.
"А твое имя было Айн".
Он уже не мог отличить свои слова от слов Зельзы. Все в этот раз было
по-другому, не так, как раньше. Сейчас он просто наблюдал, но тогда...
тогда он был Айном. Он помнил странную радость, будто темный огонь в крови,
который охватывал его тогда или охватывал Айна... если он сам не был Айном.
Сейчас эти люди двигались и говорили так же, но он уже не ощущал того, что
они чувствовали. Только в памяти...
В памяти. Находиться там в тот раз для него было все равно что носить
в себе постоянное пламя, которое пело внутри и светилось снаружи. Эта
радость... он не смог бы описать ее ни Кайтаю, ни Зельзе, ни кому-либо
другому, кто ни разу ее не испытал.
Проплывая теперь здесь, он и Зельза представляли единую волю - они
слились в одну двухголосую личность. Оуэн подумал, что хотя это и не похоже
на огненную радость бытия там, но все же - хорошо. И услышал мысленный
отклик: "Хорошо".
"Посмотри на Ринель и Айна. В тот раз ты не понял. Сейчас ты все
поймешь".
Двое, мужчина и женщина, двигались по освещенной белесым светом
комнате, следуя странным, извивающимся узорам, нарисованным на полу, будто
исполняли сложный танец или шли, сверяясь с картой.
Затем и сама комната, казалось, изменилась: пропали контуры стен и
колоннады, остался только свет, яркий и резкий, и две фигуры, плывущие по
лабиринту пола, хотя самого пола Оуэн уже не видел.