"Майра. Пророк " - читать интересную книгу автора

мы-то здесь, в основном, люди скромные, провинциальные. На мировые шедевры
не замахиваемся, пишем кто как умеет. Самовыражаемся, так сказать.
- А почему вы уверены, что кому-то, кроме вас, интересно и нужно ваше
"самовыражение"?
- А почему нет? - поэт так искренне удивился, даже вроде обиделся, что
Александр ненадолго увидел в нем большого рыхловатого ребенка, у которого
незнакомый ушлый пацан хочет отнять любимый самокат. - Чем я хуже других-то?
- Вот-вот! - не унимался наглец Дима. - Чем мы хуже Некрасовых
каких-нибудь? Мы даже лучше, может быть. Местами...
Это уже было слишком. Александр нисколько не сомневался, что сейчас
разразится скандал, и сердце у него замерло в каком-то порочном, но
непреодолимом сладострастном ожидании. Что будет потом, после ругани или
драки, он думать не мог, странным образом лишившись на время способности
рассуждать. Он видел, как остроносая женщина с пакетом, вдруг подхватившись,
неловко пробирается к дверям, и ее уход показался ему похожим на паническое
бегство, что даже немного его отрезвило... Но, видимо, стычки между этими
двумя были для большинства завсегдатаев литобъединения чем-то вроде
привычной и чуть ли не обязательной приправы к поэзии. Пожилой повернулся в
димину сторону, с минуту сверлил его многозначительным взглядом, затем
попытался изобразить величественное презрение, что вышло, скорее, кисло...
Этим и кончилось. Межутов расслабился, чувствуя одновременно и облегчение, и
разочарование. Чего-то не случилось - нужного или страшного, теперь уже было
и не понять. Окончательно придя в себя, он обнаружил, что разговор уже
продолжается без него и вполне мирно.
Напряжение быстро спадало, посыпались шутки.
- Мы создаем культурное пространство, чтобы люди не превращались снова
в обезьян.
- Мы обеспечиваем потомков работой: литературоведов всяких, историков,
скульпторов...
- Мы...
О недавнем душевном затмении Межутову напоминало лишь едва заметное
дрожание пальцев.
Молодые девицы хихикали. Только та, которая спрашивала Александра,
будет ли он читать свои стихи, блеклая и анемичная, с ярко накрашенными
губами, казалось, пребывала в каком-то трансе. Она сидела близко, и Межутов
постоянно натыкался на нее взглядом. Ему стало не по себе, когда она вдруг,
будто не услышав прозвучавших острот, растерянно распахнула свои бледные
глаза, казавшиеся безресничными, и спросила:
- Но если не самовыражение, не развитие души, не слава... Подождите...
Вы что же, хотите сказать, что мы все... Что все, что мы пишем...
бессмысленно?
Это был нежданный удар поддых. Стало как-то неприятно тихо, и
Александра снова поразили глаза Димы - безвозрастно-мудрые, но совсем не
сочувственные, а скорее пристально-изучающие. Межутов почувствовал себя
зверем в захлопнувшейся ловушке.
Он мог бы сказать "да" - и все бы решили, что и он вздумал пошутить, и
никто бы не заметил, что ему, в реальности, очень хочется в этот момент
перестать жить. Но он знал, что бледная девочка не примет шутки, и не она
одна.
Если бы он ответил "нет", ему пришлось бы давать им ответы, которых у