"Майра. Оливия и Смерть " - читать интересную книгу автораносом и удлиненными кистями рук, которые с легкостью могли бы брать самые
сложные фортепианные аккорды. Он одевался в коричневое, говорил отрывисто и напоминал длинную подвижную ящерицу. - Дитрих мог бы помочь вам на первых порах, месяц-другой. Он мне кое-чем обязан, так что я могу просить его об этой услуге. - Спасибо, доктор. Я, пожалуй, задержусь до тех пор, пока не станет ясно, что же все-таки произошло. Мариэнель пожал плечами, и в этом движении Патрику неожиданно почудилась досада. - Как хотите. Мой вам совет: не питайте излишних надежд. Вы еще не стары, вы талантливы. Мир не сошелся клином на нашей карликовой стране, есть другие столицы и другие государи. Если Эдвард откажется от ваших услуг, это еще не будет означать, что вашей жизни пришел конец. Патрик подумал о своем доме, о старой лестнице с полированными перилами, о своих добросовестных немолодых слугах. Потом его мысленный взор переметнулся во дворец и заскользил по покоям Оттона. Ему случалось видеть герцога нездоровым, но он не мог представить его умирающим. Бывало, Оттон принимал своего придворного стихоплета, сидя в кресле у камина, одетый по-домашнему, но глаза на длинном костистом лице всегда блестели ясно и иронично, а ум был гибок. Странно, но Патрик вдруг обнаружил, что гораздо больше привязан к умирающему правителю, чем думал всегда. А может, дело было в том, что с Оттоном уходила в небытие целая эпоха, и время, что спешило ей на смену, представлялось грозным, непонятным и смутным. Они провели в гостинице еще примерно час, потом доктор взглянул на свой хронометр и поднялся. дорога будет каждая минута. Я должен ехать во дворец. Они простились, чувствуя странную неловкость, связанные жуткой тайной. Между ними внешне и впрямь было много общего, несмотря на большую разницу в возрасте. Внутренне же они стояли на разных берегах реки - для Мариэнеля смерть Оттона была муками терзаемой болью плоти, кровью и вонью испражнений, поэт же больше сожалел о гибели некой крошечной вселенной, центром которой являлись личность герцога и его воля. Патрик ехал домой на извозчике, на улицах смеркалось. Чистенькие домики, словно пряничные украшения на великолепном торте, выпускали и впускали маленьких пестро одетых кукол. Те смеялись или сердились, топали ножками, рыдали, приветствовали друг друга, - словом, старались во всем походить на великанов. Они еще не знали, что кукольник уже почти мертв, и их маленькое королевство скоро перекочует со сцены на дно огромного пыльного сундука. А кому-то из них суждено быть выкинутым на свалку или брошенным в печь... Поэт замер от накатившего ужаса, потом сильно ткнул тростью в спину вознице. - Эй! Я передумал! Мне нужно во дворец. Поворачивай! *** День премьеры был долог и полон событий, как сама жизнь. Тео растянул ногу, неловко спрыгнув с помоста на утренней репетиции. Край одного из полотнищ декорации, изображавшей сад вокруг дома Оливии, оборвался и повис, |
|
|