"Майра. Ген Истины " - читать интересную книгу автора

что случись все это день-два назад - он растерянно отступил бы и позволил бы
ей уехать. Но сейчас рядом кто-то совершенно ясно сказал: "Давай!" Гудерлинк
был уверен, что это Алсвейг, который не стал дожидаться, пока все кончится,
и успел подойти. И, сам не до конца понимая как, он неловко ударил женщину
кулаком в висок. Она охнула и, схватившись за голову, начала падать.
Писатель подхватил ее и тут же обнаружил, что она в сознании, просто на миг
растерялась, но уже собирается закричать. Он сильно встряхнул ее, так что ее
затылок гулко стукнулся о металлический борт кара, и готов был сделать это
еще раз и еще, но, к счастью, заметил, что она обмякла у него на руках...
Следующая минута была самой страшной в его жизни. Он взял безвольную руку с
темно-лиловым маникюром и приложил к блестящей металлической панели на двери
машины. У него было полное впечатление, что он манипулирует трупом. Дверь
открылась, он втащил тело внутрь и усадил на сидение рядом с водительским. А
когда повернулся, вздрогнул, увидев в машине еще одного человека и не сразу
признав в нем Алсвейга.
Журналист закрыл дверь и сел на место водителя.
- Хорошо, Томаш, - он бестрепетно, как показалось Гудерлинку, положил
правую кисть женщины на панель управления. Автоматика нежно замурлыкала,
включаясь. - Теперь усади ее на заднее сидение рядом с собой. Не так. Положи
ее голову себе на плечо.
- Зачем?!
- Чтобы не возбуждать подозрений. Пусть встречные думают, что это твоя
жена или родственница.
Гудерлинк содрогнулся, но при воспоминании о том, как он бил эту
женщину, ощутил внутри такую пустоту и отчаяние, что ему показалось: теперь
чем страшнее, тем лучше. Он усадил тело слева от себя, пристроив лицо
женщины на своем плече и обняв ее за талию. Она казалась теплой, и это
немного его успокоило, хотя, если он и убил ее своими неумелыми ударами,
прошло еще слишком мало времени, чтобы тело успело остыть.
- Молись, чтобы нам продолжало везти, - сказал журналист, и машина
сдвинулась с места.
- Не могу, - сквозь зубы пробормотал Гудерлинк, борясь с тошнотой. Это
вышло так тихо, что Алсвейг не услышал.

***

Машина стремительно летела над гладким полотном автострады, пожирая
расстояние. Писатель не глядел на часы, он вообще боялся пошевелиться, зная,
что если женщина, сидевшая рядом, навалившись на него бесчувственным телом,
вдруг очнется, ему придется снова оглушить ее. Эта мысль заставляла его
цепенеть от ужаса перед самим собой, перед Алсвейгом, перед всей чередой
событий последних суток, опять и опять болезненно прокручивающейся в памяти.
Он старался не думать о том, что драгоценное время уходит, обессмысливая все
пережитое и сделанное ими, унося все возможные оправдания.
Замелькали пригороды. Гудерлинк надеялся, что это уже Рим, но боялся
спрашивать. Улицы и целые районы появлялись и исчезали, оставаясь позади.
Дважды приходилось сбрасывать скорость, чтобы пройти электронные патрульные
тоннели, напичканные следящей и сканирующей аппаратурой. В одном из тоннелей
голова женщины вдруг соскользнула с плеча писателя, так что ему пришлось
поправлять ее, и он обливался потом в страхе, что это вышло недостаточно