"Майра. Ген Истины " - читать интересную книгу автора

Алсвейг уже не выглядел таким бледным, и Гудерлинк спросил:
- Как твоя рана?
- Кажется, ситамптонат подействовал. Попробуй перевязать.
Писатель вынул из санитарного пакета ножницы и осторожно разрезал рукав
плаща вокруг раны. Пиджак, видимо, почти не содержал синтетики, поэтому
отделился легче. Пришлось немного помучиться с водолазкой, но в конце концов
ему удалось освободить поврежденную руку. Рана выглядела ужасно, хоть
кровотечение и прекратилось. Гудерлинк на всякий случай продезинфицировал ее
снова, выдавил из тюбика ранозаживляющую мазь и, как умел, наложил повязку.
Алсвейг все время молчал, только прерывисто дышал, из чего можно было
заключить, что боль он все-таки чувствует. Писатель боялся смотреть ему в
лицо и, только закончив обработку раны, поднял глаза. Франк был бледен, на
лбу у него обильно выступила испарина.
- Все-таки нужно было вколоть тебе еще обезболивающего...
- Ерунда! Все хорошо. Томаш... Ты вправе меня судить и даже осуждать.
На мне хватает и грязи, и крови, и, наверное, никакой истиной этого не
оправдаешь. Но мы должны добраться до цели - чтобы мир изменился. Если
что-то случится со мной, значит, ты должен будешь добраться и передать
ампулу. Когда сыворотка с геном Истины будет вводиться людям, как простая
прививка, они не смогут не измениться. И человек, который хочет понять смысл
собственного существования, не будет одинок среди других людей, потому что
все станут рано или поздно задаваться тем же вопросом. И мир перестанет быть
плоским и беспорядочно суетливым, потому что в нем снова появится вертикаль,
устремленная к небу...
- Это вроде Вавилонской Башни, что ли?
- Нет, - Алсвейг усмехнулся. - Гораздо правильнее, тоньше и лучше. Ты
не веришь в это?
Гудерлинк нервно пожал плечами.
- Я всю жизнь прожил как умел. Не думаешь же ты, будто в один день я
изменюсь и начну верить во что-то, не имеющее никаких подтверждений в моем
собственном опыте!
Журналист утомленно прикрыл глаза.
- Не думаю. Хотя бывало и такое.
Гудерлинк порылся в сумке и вынул свой любимый свитер из мягкой пестрой
шерсти.
- Прежде чем начнешь дремать, Франк, тебе нужно переодеться. Не ходить
же с отрезанным рукавом! Давай помогу.

***

Гудерлинк и сам не прочь был бы отдохнуть. Сейчас, когда напряжение
спало, он снова чувствовал боль в ушибленных руках и ногах, бока ныли, а
кожа под дезинфицирующей маской зудела и саднила. Кроме того, он был уверен,
что у него поднимается температура, но доставать термометр не стал. На самом
деле, его гораздо больше волновал Франк - и в смысле телесного здоровья, и в
смысле душевной нормы. Писатель все пытался вырваться из липких объятий
происходящего и посмотреть на все отрешенно, как бы со стороны. Он чем
дальше, тем меньше хотел принимать правила игры, в которую оказался втянут,
но бросить Франка одного не мог. Это казалось ему самому несколько странным,
потому что до нынешнего вечера их с Алсвейгом отношения трудно было