"Кай Майер. Мерле и каменный лев ("Мерле" #1) " - читать интересную книгу автора

им из гондолы рукой и пожелал обеим счастья.
Обе они, немного растерянные, стояли каждая с узелком в руке под
вывеской, предлагавшей волшебные зеркала для злых мачех. Мерле сразу не
могла решить, удачу или неудачу сулит ей такая вывеска в начале ее нового
пути. Скорее всего, будет и то, и другое.
За окном в мастерской на том берегу замелькали ребячьи лица, - одно,
потом другое. "Любопытные ученики хотят узнать, кто приехал, - предположила
Мерле. - Вражеские подмастерья, если верить слухам".
Арчимбольдо и Умберто давно возненавидели друг друга. Не секрет, что
даже одновременное изгнание обоих из их ремесленных гильдий не смогло их
примирить. Напротив, каждый из них считал, что в случившемся виноват другой.
"Почему выгоняют меня, а не этого сумасшедшего зеркальщика?" - так, по
словам Арчимбольдо, вопрошал Умберто, а Умберто, со своей стороны,
утверждал, что Арчимбольдо во время своего изгнания из гильдии кричал: "Да,
я ухожу, но вам следовало бы осудить и этого негодяя, который не ткани ткет,
а козни плетет!" Было так или нет, никто не может сказать с полной
уверенностью. Известно лишь одно: оба были выдворены из гильдий за то, что
совершали запретные магические действия.
"Он - волшебник, - пронеслось в голове взбудораженной Мерле, хотя она и
в приюте до отъезда об этом частенько думала. - Арчимбольдо не кто иной как
волшебник!" Дверь зеркальной мастерской со скрипом отворилась, и навстречу
им вышла странная женщина. Ее длинные волосы были собраны в пучок на
затылке. Кожаные штаны плотно обтягивали стройные ноги. На ней была
свободная белая блуза, прошитая серебряными нитями. Мерле не удивилась бы,
если бы увидела такую чудесную одежду в ткацкой мастерской на том берегу, но
не тут, в доме Арчимбольдо.
Самой же удивительной частью костюма женщины была маска, скрывавшая
часть ее лица. Последний венецианский карнавал - ранее всемирно знаменитый -
проходил в городе почти четыре десятилетия назад. Это было в 1854 году,
через три года после того, как мумия Фараона Аменофиса была извлечена из
ступенчатой пирамиды Амун-Ка-Ре и возвращена к жизни. Теперь же, в годы
войны, лишений и осады не было никакого повода к маскарадному переодеванию.
Тем не менее на женщине была маска, вылепленная из папье-маше, покрытая
глазурью и искусно раскрашенная. Без сомнения, это сделал какой-нибудь
венецианский художник. Маска прикрывала всю нижнюю часть лица - от ноздрей
до подбородка. Поверхность маски была блестящей и белой, как фарфор. Мастер
изобразил на ней красиво очерченный ротик с темно-красными губами.
- Унка, - сказала женщина и добавила, чуть шепелявя: - Так меня зовут.
- Я - Мерле. А это - Юнипа. Мы - новые ученицы.
- Прекрасно. Мне так и подумалось! - По глазам Унки - только по
глазам - можно было догадаться, что она улыбается. Мерле предположила, что
какая-то болезнь обезобразила ее лицо.
Унка пригласила девочек в дом. Они вошли в прихожую, обширную, как в
большинстве других городских домов. Обставлена прихожая была скудно, стены
оштукатурены, но не оклеены обоями, - из-за наводнений, случающихся в
Венеции в зимнее время. Домашняя жизнь сосредоточена там, как правило, на
первом и втором этажах, а подвалы остаются пустыми.
- Уже поздно, - сказала Унка, как будто взглянула на часы. Но Мерле
нигде часов не заметила. - Арчимбольдо со старшими учениками в эту пору
работает в мастерской, им нельзя мешать. Вы познакомитесь с ними завтра. Я