"Ролло Мэй. Экзистенциальная психология " - читать интересную книгу автора

человеческого бытия и его переживаний, который должен предшествовать всем
техникам. Поэтому имеет смысл сказать, если я буду правильно понят, что
любой психотерапевт является экзистенциальным в той мере, в какой он хороший
терапевт, т.е. насколько он оказывается способным воспринять пациента в его
реальности и характеризуется способами понимания и присутствия, которые
будут описаны ниже.

3

Я бы хотел, после всех комментариев по поводу определений, быть
экзистенциалистом в этом эссе и говорить, исходя непосредственно из своего
опыта, как личного, так и опыта практикующего психоаналитика и
психотерапевта. Около 15 лет назад, когда я работал над своей книгой "Смысл
тревоги" ("The Meaning of Anxiety"), я провел 1,5 года в туберкулезном
санатории. У меня было очень много времени, чтобы обдумать значение
тревоги - в первую очередь, ее проявления в себе и своих пациентах. В
течение этого времени я изучил только две книги, написанные о тревоге к
нашему времени: "Проблема тревоги" Фрейда и "Концепция страха" Кьеркегора. Я
оценил формулировки Фрейда, а именно, его первую теорию о том, что тревога -
это появление подавленного либидо, и вторую теорию о том, что тревога - это
реакция эго на угрозу потери любимого объекта. Кьеркегор, напротив, описывал
тревогу как борьбу бытия с небытием - которую я сам мог непосредственно
пережить в санатории, борясь со смертью или с перспективой остаться
инвалидом на всю жизнь. Он хотел обратить внимание на то, что настоящий
ужас, проявляющийся в тревоге, - это не смерть как таковая, а тот факт, что
каждый из нас находится одновременно по обе стороны баррикады, что
"тревога - это болезнь, которой человек страшится", - писал он; таким
образом, как "чужеродная сила, она держит человека в своих объятиях, и он
никак не может вырваться".

Что меня сильно поразило, так это то, что Кьеркегор писал именно о том,
через что прошел я и мои пациенты. А Фрейд нет; он писал на другом уровне,
давал формулировки психическим механизмам, благодаря которым появляется
тревога. Кьеркегор описывал именно переживания человека во время кризиса. В
частности, это был кризис противостояния жизни и смерти, который полностью
реален для нас, пациентов, но он писал о таком кризисе, который, я думаю, по
сути своей не отличается от различных кризисов людей, пришедших на терапию,
или даже от кризисов, которые все мы переживаем в далеко не минутной форме
десятки раз в день, даже когда мы отталкиваем прочь мысль о грядущей
перспективе смерти. Фрейд писал на техническом уровне, здесь его гений
превзошел всех; возможно, больше, чем все люди его времени, он знал о
тревоге. Кьеркегор - гений другого порядка, - писал на экзистенциальном,
онтологическом уровне; он знал тревогу.

Это не ценностная дихотомия; очевидно, что оба подхода необходимы.
Настоящая проблема, до некоторой степени, появляется благодаря
культурно-исторической ситуации. Мы на Западе являемся наследниками четырех
веков технических достижений в области власти над природой, а теперь и над
нами самими; в этом наше величие и в то же время - самая большая опасность.
Опасность не в том, что мы не учитываем какие-то технические моменты (что