"Борьба с членсом" - читать интересную книгу автора (Радов Егор)3Арсен зажег две конфорки и закрыл плиту сверху железным противнем. Затем он влил в кастрюлю с молотой маковой соломкой растворитель и поставил ее на противень. Слегка прокипятив, он снял кастрюлю. — Коля, давай какой-нибудь чистый кусок простыни, или чего там у тебя… И будешь держать. Надо бы остудить, да ладно… Коля протянул заранее приготовленную белую материю, Арсен положил ее, расправив, на миску, и Коля схватился за края. Арсен наклонил кастрюлю, и на материю потекла горячая темно-зеленая жидкость, вместе с похожими на опилки, или на измельченные бутылочные пробки, частицами. — Выжмешь?… — Угу, — кивнул Коля, скручивая простынный кусок так, чтобы вся, по возможности, жидкость влилась в миску. — Не порви! — строго сказал Арсен. — Да, да… Куда вторяки?… — спросил Коля, разворачивая кусок материи с использованным, мокрым, набухшим маковым крупным порошком, напоминающим лесную древесную труху. — И пакетик вон там… Давай еще… — Да, да… Так… — Вы пока пойдите в комнату, — сказал Арсен, морщась от ядовитого, как будто раздирающего носоглотку, горячего, тяжелого запаха, — а то сейчас будет растворитель выпариваться… — Ничего, — безмятежно сказала Шкляр. — Мне интересно наблюдать весь процесс! — Хорошо, — усмехнулся Арсен, достал носовой платок, отвернулся и громко высморкался. — Ну и нюхай здесь! — раздраженно вдруг воскликнул Жора, вскакивая. — Ну и понюхаю, — победительно улыбаясь, произнесла Инесса. — Тьфу, — злобно заявил Жора и вышел из кухни. — Вы что, ссоритесь? — участливо спросил Армен. — Не надо, чего вы… Инесса Шкляр молчала, сжав свои резко очерченные помадой губы. Армен понимающе покивал и положил руки себе на колени, выставив тонкие, в черных волосках, пальцы, на одном из которых было надето толстое обручальное кольцо. — Ссориться не имеет смысла, все это — такая фигня, на самом деле… Я жене тоже говорю, если она начинает: спокойно, спокойно… Мы ведь — крещеные люди, все будем на небе, зачем эти разборки, мелочи? Не хочешь, не надо, а все это раздражение, злость… — Я — не крещеная, — сказала Шкляр. — Правда? Вот это вот неправильно. Надо креститься. Или вы в Бога не верите? — Ну почему она не верит, — вмешался Коля, отжимающий материю, — может быть, ей ближе ислам, или буддизм… Я вот, тоже не крещеный, но я не могу сказать, что я не верю… — Надо, надо креститься!.. — настойчиво повторил Армен. — А то плохо будет!.. Я не знаю, я читал и Коран и Библию, но это… мусульманство, это… оно… страшно жестокая вера, не для нас, там написано: вот, если, мол, кто не верит в… Аллаха, того… ну, в общем, убить его надо. Это как же так?… — Да не может быть! — воскликнул Коля, отжав последний остаток макового сырья. — Я, конечно, не читал весь Коран, но я читал некоторые части, так там нет такого, там сложней… — Я тебе покажу это место, — перебил его Армен. — Если найду. Точно, там это есть. И вообще они… Они правой рукой едят, а левой, извините… подтираются. И левой рукой у них поэтому запрещено есть, она считается… грязная. Это как же так? — В христианстве тоже есть такие вещи, — убежденно сказал Коля, завязывая пакетик с вторяками. — Где это?! — возмущенно спросил Армен. — Есть, — повторил Коля, отходя от плиты. — О чем вы спорите, нельзя о таких вещах спорить, — твердо проговорил Арсен, ставя на плиту миску с зеленой жидкостью. — Что-то цвет мне не очень нравится, хотя пока это ничего не означает… Смолы… Перелить, что ли, или прикипят… — В христианстве на кострах сжигали! — сказал Коля, подмигнув Инессе Шкляр. — Это в католичестве!.. — возмущенно возразил Армен. — А католичество — это… вообще не то. А у нас, в православии, никогда ничего такого не было, вот! — А Аввакум? — ехидно спросил Коля, доставая из кармана смятую пачку сигарет без фильтра и кладя вторяки на стол. — Какой Аввакум? — обескураженно произнес Армен. — Протопоп. Его же сожгли! — Не знаю… Нет, какой там, это вообще не доказано, он просто умер, я знаю Аввакума… — Кончайте вы говорить на такие темы, — строго сказал Арсен, внимательно следящий за выкипающим из миски растворителем. — Как ты думаешь, хватит хоть раскумариться? — спросил Армен. — Должно, — сказал Арсен. — Не было ничего такого, не было! — воскликнул Армен, рассерженно посмотрев на Колю. — Надо, надо креститься, и тебе тоже надо… Или ты чего-то имеешь против Христа? — Нет, упаси Боже, — улыбнулся Коля, закуривая. — А вы? — Нет, что вы! — нежно сказала Шкляр. — Ну и все! — торжественно заявил Армен. — Вот завтра же идите и креститесь. — Хорошо, — согласилась Инесса. — Блядь, цвет какой!.. — почти выкрикнул суетящийся у плиты Арсен. — Ну, чего там? — вскочил Армен и подошел к Арсену. — Смол до… фига, — сказал Арсен, слегка посмотрев на Шкляр. — Да брось ты, — махнул рукой Армен, — водой все отобьется… — Ну, давай, — согласился Арсен и отставил миску. Армен взял с диванчика небольшую черную кожаную сумочку, расстегнул ее и достал кусок белоснежной ваты и десятикубовый шприц без иглы. Затем он подошел к плите, снял крышку с чайника, стоящего на кухонном столике, засунул внутрь него шприц и набрал кипяченой воды. Он озабоченно посмотрел на почерневшую, чуть влажную корку на дне миски и нажал на поршень шприца. Вода резкой струйкой омыла миску, растворяя ее содержимое. Армен вновь поставил миску на плиту и капнул в изумрудно-мутную жидкость немного хлористого кальция. — Сейчас отобьется, — удовлетворенно сказал Армен, садясь обратно на диванчик. — Надо бы сорок девятый… — буркнул Арсен, схватив миску тряпкой за край и напряженно ожидая закипания. — Плоскогубцев нет? — Нет, — сказал Коля. — Фиг с ним… — деловито прошептал Арсен. — Надо хорошо жить, любить, — наставительно проговорил Армен, покачав перед собой длинным указательным пальцем. — Вот я как-то читал книжку… не помню автора… называется… не помню… в общем, там девушка со стариком… но такая любовь! Настоящая! Как он о ней пишет! Как-то… лита… лина… — "Лолита"? — насмешливо спросил Коля, теребя свою выпуклую родинку за ухом. — Да! Да! Там по-настоящему, по-русски, по-христиански, любовь, он так пишет… — Ей же тринадцать лет! — с издевкой сказал Коля. — Ну и что? Какая разница? Важно чувство, красота. "Красота весь мир спасет" — так ведь, кажется, говорится, не помню, кто сказал… А уксус есть? Плохо отбивается… — Ты себе колол уже эту солому? — спросил Арсен. — Нет, но мне Аркадий рассказывал… Через этого человека мне в тюрьму шла… Неплохое было сено… — Дай уксус, Коля, — попросил Арсен. Коля встал, открыл створку шкафа и достал бутылочку с уксусом. Арсен открыл ее и ливанул уксусу в миску. Потом, через некоторое время, он отставил миску, оторвал кусочек ваты, скомкал его, бросил в грязно-буро-зеленую жидкость, приставил к вате шприц и стал вбирать эту жидкость внутрь шприца, фильтруя от маслянистого ее выпавшего осадка. Коля тут же подставил ему новую чистую миску, меньшего размера. — "Лолиту" я не читала, — вдруг произнесла Инесса Шкляр, сидящая на диванчике, — но креститься не хочу. Как-нибудь, потом. — Потом может быть уже поздно! — воскликнул Армен. — Сейчас будем на корку сажать, — удовлетворенно проговорил Арсен, вливая светло-коричневую жидкость из шприца в чистую миску. — Цвет, вроде, хороший. — Я тебе говорил, что все отобьется! — сказал Армен. — А креститься лучше сразу. А то, не дай Бог, чего случится, а ты — не крещен. И все. — Кто знает, — улыбнулась Шкляр. — Как, кто знает?… Я знаю, в Библии написано… Есть такая картина… не помню кого… Там это… Мадонна… — Певица Мадонна? — спросил Коля. — Да какая певица!.. С младенцем! Мадонна! Там это… Бог отец, сын… Мадонна… Не помню. — Ну и что? — сказал Коля. — Как, ну и что! А чего тебе еще надо? Арсен держал миску тряпкой и вертел ее туда-сюда, словно повар, приготавливающий яичницу. Жидкость выпаривалась, шипя, и ее цвет становился все темнее и темнее, приближаясь к шоколадно-загорелому пигменту кожи мулата. От нее исходил чарующий, сладкий запах, похожий на грезы о пряном, пьянящем Востоке, или на поцелуй истинной любви; светло-рыжие пузырьки лопались на ее поверхности, источая еле заметный, призрачный пар, и слегка пахло уксусом, который был словно подосновой этой мягкой, воздушной сладости, образуя вместе с ней неповторимый, обещающий, чудесный, грядущий, наркотический райбукет. Арсен дунул на миску и вновь снял ее с плиты. — Ну что, теперь ангидрировать… — радостно промолвил он, беря вою сумочку и доставая оттуда маленький пузыречек с небольшим количеством прозрачной влаги. — Я посадил на корку! Дверь открылась, вошел Жора с трогательно-нежным выражением лица. Он медленно подошел к Инессе, наклонился и поцеловал ее в щеку у носа. — Я так виноват перед тобой… Я подумал… Извини… Я был не прав… Не прав… — Ну что ты, — ласково сказала Инесса, гладя Жору по голове и шее, — это я не права, я тебе говорила… — Это я тебе говорил… — Да брось, брось… Жора наклонил голову и впился в Инессины губы, раздвигая их мокрым языком. Шкляр раскрыла рот, выдвигая свой язык навстречу. Они принялись целоваться, страстно сжимая друг друга пальцами рук. Тут же все заволокло едчайшим, кислотным, каким-то сверх-уксусным слезоточивым запахом, выдержать который было почти невозможно. Жора отпрянул, закрыв лицо рукой. Инесса закашляля, отвернувшись. — Уже почти все, — выдавил из себя Жора и принялся усиленно тереть глаза. — Это — уксусный ангидрид, он так пааааахнет… Ничего, сейчас… — Инвините, не рассчитал, как раз в самый момент, — вежливо сказал Арсен, закрывая миску крышкой. — Ничего, — откашливаясь, проговорила Шкляр. Арсен раскрыл плиту, перевернул миску и стал осторожно держать ее над синим газовым огнем. Потом он поднес миску к своему носу, внимательно понюхал ее и повернулся к Армену. — Вроде не пахнет, а? Армен подошел, склонился над миской, понюхал. — Нормально, на сколько будешь разводить? — На двенадцать… Нам — по три, им — по два… — А ей не много? — Ну, полтора… — Два! — вдруг воскликнула Шкляр. — Два! — Сейчас попробую, скажу, — отрезал Арсен. — Жора, у тебя есть баян? — Есть, — ответил Жора. — Вот и уколешь ее. Жора влюбленно посмотрел на Шкляр, погладил ее и сел рядом. — Ты хочешь, ты хочешь это вещество, любовь? — Конечно, — сказала Инесса, прижимаясь к Жоре, — мы с тобой заторчим, пойдем гулять, смотреть на Луну, мечтать о чудесах, искать рай. Ведь это же приятно, приятно?… — Приятно, — согласился Жора, — приятно. Арсен из шприца облил миску двенадцатью кубами кипяченой воды. Повертев миску, он взял спичку и стал соскребать все то, что пристало к ее дну, чтобы оно растворилось в воде. Затем он отщипнул небольшой кусочек ваты и накрутил его на шприцевую иголку. И выбрал себе три куба светло-коричневой прозрачной жидкости. — Ну, сейчас, — сказал он, расстегивая рукав своей шелковой цветной рубашки и обнажая щуплую руку с темно-синими, исколотыми дорогами вен. По-деловому осмотрев руку, он наметил место и сказал: — Коля, перетяни мне… Коля взял кухонное полотенце и обернул его вокруг руки Арсена, затягивая. Арсен поднял шприц наперевес, словно дротик, и вонзил его прямо в дряблый синяк у локтевого сгиба. Он ловко выдвинул немножко поршень на себя; красный узор лениво возник внутри шприца. — Отпускай!.. Коля забрал полотенце, Арсен ввел себе содержимое и вытащил шприц. Он откинулся назад; несколько секунд он сидел с порозовевшим лицом, ничего не говоря. Потом приподнялся, улыбнулся и застегнул рукав. — Ништяк. Приход был, кажется, снимает… Тут же началась суета; замелькали какие-то иглы, шприцы, куски ваты, кровавые капли. Инесса Шкляр сказала Жоре: — Ну давай же, мне первой! — Да?… — растерянно переспросил Жора. — Ей… полтора… хватит… — медленно произнес развалившийся на диванчике счастливый Арсен. — Да? — опять сказал Жора. — Ну давай же, давай! Инесса Шкляр выставила вперед свою изящную загорелую руку и перетянула ее ремешком от сумочки. Жора наклонился со шприцом. — Так… Куда бы тебе… Да… Ну вот сюда… Какие у тебя вены хорошие! Он воткнул иглу в руку Шкляр, взял контроль, но внутри булькнул только какой-то маленький пузырек вместо крови. — Нету… Нету… А давай вот в эту… Жора вытащил шприц и вколол его рядом с запястьем. — Есть! — сказала Шкляр. — Ну, я отпускаю. Жора медленно нажал на поршень, перемещая опиум вглубь организма Инессы Шкляр. Затем он вытащил шприц. Шкляр на секунду застыла, затем вдруг глаза ее закатились вверх, и она неуклюже рухнула вперед, на пол. Арсен инстинктивно отпрянул, потом тут же вскочил и склонился над Инессой. — Давай ее перевернем, так бывает, ничего… Испуганный Жора схватил Шкляр под мышки, поднял и усадил на диванчик, но она сползла вбок. Ее лицо стало мертвенно-бледным, рот раскрылся, как у дебильных детей. Арсен несколько раз наотмашь ударил Шкляр по щекам. — Я говорил: много ей… Может, мак такой?… Но нам же нормально… Вот, блин!! Армен подошел поближе и пристально посмотрел на Инессу. — Она не дышит! Вызывай "скорую"! — Но как же!.. — воскликнул Коля. — Надо искусственное дыхание, кофеин, или там чего-нибудь… — Аааааа! — вдруг отчаянно завопил Жора, нагибаясь над лицом Шкляр. — Инна! Инна! Он взял ее безжизненные руки, поднял их, разведя в стороны, а затем резко отпустил. — Что же делать, что же делать… — пролепетал он. — Надо в реанимацию, — запросто сказал Арсен. — Коля, давай, вызывай, а мы пойдем, чтобы не светиться. Приберешь тут, скажешь, сердечный приступ, впрочем, они поймут… — Ээээ! — закричал Жора, опять поднимая руки Шкляр. - Постойте, но как же это, нужно… Коля выбежал из кухни. Инесса Шкляр начала синеть. — Да, так бывает, передоза… — тихо произнес Армен. — Это уже все, пиздец, вряд ли они успеют… А может, отойдет… Ладно, пошли, Коля тут разберется. Может, ее просто вынести куда-нибудь? Он взял со стола пакетик с вторяками и задумчиво засунул его в карман своих штанов. |
|
|