"Владимир Максимов. Сага о носорогах " - читать интересную книгу автора

Но это о тех, кто эксплуатирует, а вот те, кого эксплуатируют.
Парижский таксист. Рыж, плотен, лет сорока с небольшим. Заискивающе
беспокойно косит в мою сторону:
- Месье иностранец?
- Да, русский.
- О, русский! Из Советского Союза?
- Нет, эмигрант.
Он мгновенно тускнеет:
- Конечно, я понимаю, вы, наверное, интеллигент, вам трудно в
коллективном обществе, но зато у рабочего человека там масса возможностей. И
потом бесплатное лечение...
- Почему бы вам туда не переехать, думаю, что французские власти не
станут чинить вам препятствий?
Сопит. Молчит. Я его понимаю: бесплатное лечение не та цена, за которую
он отдаст свое право на забастовку и предобеденный аперитив.
Актовый зал Гамбургского университета. Добрая сотня дремучих бород
вперемежку с веерными буклями свистит, беснуется, скандирует, не давая мне
говорить:
- Долой социалимпериализм! До-лой со-ци-ал-им-пе-ри-а-лизм! До-лой
со-ци-ал-им-пе-ри-а-лизм!
Какую связь они нашли между мной и социализм-периализмом, мне неведомо,
да это им, по-моему, совсем неважно. Важно обескуражить, сбить с толку,
подавить, так сказать, психологически. Знакомый почерк, знакомая раскладка!
И сколько встречал я их на лагерных дорогах, бывших мальчиков, бывших
энтузиастов, бывших рыцарей революции: черных, оборванных, потерявших
человеческий облик! Для тех, кто сейчас молчаливо стоит за их спиной, кто
дирижирует их митинговыми вакханалиями, они - только временное подспорье,
которое после завоевания власти моментально списывается со счета. Но
попробуй, докажи им это сегодня.
К тому же я уверен, что если поскрести им сейчас их ультрасовременные
бороды, то под ними тут же обнаружатся вполне квадратные подбородки
обыкновенных штурмовиков.
Молодой философ. Беден. Горяч. Искренен.
- Правые кричат: "Демократия не для тех, кто выступает против
демократии!" - Длинное, с неожиданно мягким подбородком лицо его искажается
неподдельной болью, - но ведь то же самое кричат на ваших процессах
советские обвинители!
Да-да, мой мальчик, совершенно верно. Одна только крохотная разница:
здешнюю демократию установил и контролирует избиратель, а тамошнюю - сами
советские обвинители. Разница, может быть, действительно небольшая, но, на
мой непросвещенный взгляд, весьма существенная.
Студент. Не так давно правдами и неправдами выбрался из Польши. Сидим с
ним на подоконнике в коридоре Колумбийского университета. Смотрит на меня
прозрачным оком альбиноса, в упор, без тени смущения:
- Америке грозит фашизм!
Говорят: чужой опыт ничему не учит. Оказывается, и свой учит не всегда.
Хотя, кто знает, какого рода школу, училище, академию ему пришлось пройти?
Итальянский писатель. Широко известен в Советском Союзе парой сносных
книг и слабостью к русской кухне. Чем-то смахивает на Муссолини, только
череп не брит, а действительно первозданно лыс. Голову носит так, будто на