"С.В.Максимов. Крылатые слова" - читать интересную книгу автора

лесах, хлопотал именно о том, чтобы открыть глазам побольше видов. Для этого
он беспощадно рубил деревья, как лютых и непримиримых врагов, в вековечной
борьбе с которыми надорвал свои силы. Затем уже он поспешил встать деревней
так, чтобы кругом было светлое место. Не оставлялось на корню ни одного
деревца подле жильев. Оттого там, в лесных русских селениях, всякий человек,
пришедший с воли, незнаемый, а тем более нежеланный и даже недобрый,
называется человеком "с улицы", "с ветру". Там, если приглашают приятеля
"пойти на улицу", то это вовсе не значит посидеть на завалинке или
пошататься между рядами домов, а значит погулять на вольном воздухе, в поле
и в лесу. Собственно тех улиц, которые мы понимаем и чувствуем под этим
строгим именем и образцы которых, с европейского примера, указал нам Петр
Великий, - в прямую стрелу проспектов, коренные русские люди пробивать и
проламывать не умеют. Они настолько о том не заботятся, что выводят их, как
бы намеренно и совсем противно петровскому вкусу и указам, и вкривь, и
вкось, и тупиками, и такими узкими, что двум встречным не разъехаться. В
тупиках или глухих улицах нет вовсе сквозных проездов, в узких же - с трудом
прилаживаются обочины или тротуары для пешеходов, а в настоящих и коренных
городах и во всех деревнях без исключения уличных полос вдоль дороги даже
вовсе не полагается. Уважая и любя соседа, пристраиваются к боку и
сторонкой, так, чтобы его не потеснить и потом жить с ним в миру и согласии:
не всегда в линии, как в хороводе, а отчего же и не в россыпь? Должно
строиться так, как велят подъемы и спуски земли, берега рек и озер, лишь бы
только всем миром или целой общиной. Без мирского строя, без общинных
законов, как известно, нигде и никогда русские люди и не останавливались на
жительство, потому что воевать с могучей и суровой природой и с докучливым
инородцем одиночной семье было не под силу. Не только земледельцы, но и
отшельники в монастырях жили артелями. Только в тех случаях, когда их кругом
облагали беды и нужды и приходилось ютиться друг к другу как можно теснее и
ближе, зародилось что-то похожее на нынешние улицы с проулками и закоулками.
Так сталось в больших городах, спрятавшихся за двумя-тремя стенами. Здесь,
когда развилась, обеспечилась и развернулась жизнь и стали разбираться люди
по заслугам, по ремеслам и занятиям, отобрались бояре в одно место и
устраивались. Духовные, торговые, ремесленные и черные люди выбирали свои
особые места и строили избы друг против друга и рядом, чтобы опять-таки не
разделяться, а жить общинами и всем быть вместе и заодно. Старинная
городская улица, как сельская волость, естественно сделалась политической и
административной единицей, устроила свое управление. Она выбирала себе
старост и выходила на торжище или площадь, когда собирались другие
общины-улицы судить и думать, толковать не только о делах своего города, но
и всей земли, тянувшей к нему податями и сносившей в него разнообразные
поборы.
Во Пскове и Новгороде несколько улиц, будучи каждая в отношении к
другим до известной степени самобытным телом, все вместе образовывали
"конец", а все вместе концы составляли целый город, как Новый Торг (или
нынешний Торжок) с семнадцатью концами или улицами, как и "государь Великий
Новгород" с пятью, "господин Великой Псков" с шестью концами. По этим
действительно великим центрам и сильным примерам взяло образцы все множество
больших городов и северной России вплоть до Камчатки, так как вся Русь по
хвойным лесам устраивалась исключительно новгородским людом и по
новгородским образцам. Уладились в них улицы - стали они общинами; жители