"Нинель Ильинична Максименко. Ищи Колумба! " - читать интересную книгу автора

смотрели на меня совсем даже не насмешливо.
Не знаю, смогу ли я до конца его разлюбить!
Но зачем я опять стала думать о нем, я же не хотела! Ну, а о другом
думать разве лучше? Как я с ума сходила, когда увидела Мефистофеля, ну а
что толку! Разве я узнала хоть на чуточку больше? Даже наоборот. Это была
глупая мысль, что, как только найдется гора Мефистофель, так и откроются
все тайны - "Сезам, откройся!" Может, и правда тайна в горе, но что же
делать? Взрывать ее, что ли? Где тайна? В горе, под горой, за горой, в
земле?
Вот ведь профессор Рязанов копает недалеко отсюда, и ничего похожего
на неизвестную цивилизацию он не обнаружил. Поселок людей неолита. И то
они все там до смерти рады. А мне чего надо? Почему я вдолбила себе в
голову, что фигурки должны быть ключом к какой-то тайне? Рассказ
Рабчинского? Да мало ли легенд на свете, почему я так поверила именно
этой? Нет, все-таки надо выкинуть ее из головы. Ну, а маме тоже выкинуть
из головы?
Я вскинула голову, и в этот момент увидела в тумане что-то такое
яркое, такое голубое, такое невозможно пронзительное, что голубизна эта
прорывалась сквозь густую пелену тумана.
Что там такое? Я вскочила с камня и так кинулась к этому голубому,
что чуть не покатилась с обрыва, уцепившись в последний момент за какой-то
кустик. Коленка моя ударилась об это голубое. Это был большой фанерный
лист. Я приподняла его за один край рукой. На нем крупными буквами было
написано: "Осторожно! Не подходите к обрыву - опасно для жизни". Нет,
все-таки я определенно помешалась на своей идее...
Я приехала домой в настроении хуже не бывает. И мама, конечно, сразу
это увидела. Я не могла больше терпеть, бросилась к ней и расплакалась,
как маленькая.
Даже и не помню, что я маме говорила. Наверное, никто бы не запомнил,
потому что это был просто сплошной скулеж. Я, видно, надеялась, что мы
вместе поплачем, но не тут-то было!
Мама так строго и так спокойно посмотрела на меня, словно облила
холодной водой из лейки.
- Если ты не возражаешь, то о Матвее мы после поговорим, а сейчас
давай поговорим о главном.
И так она это сказала, что мне, ей-богу, стыдно стало, стыдно за свое
малодушие, и я сразу успокоилась. А мама говорит:
- Ты, надеюсь, не думала съездить вот так на часок на загородную
прогулку и тут же совершить великое открытие?
- Нет, нет! Как ты, я говорила себе, что так в жизни не бывает. Мы же
с Матвеем на раскопки Рязанова ездили просто так, прогуляться - и вдруг
перед носом гора Мефистофель.
- Подожди, Татка. Вот тут-то самая соль. Неужто ты не поняла ничего?
Есть такая гора, понимаешь! Есть! Есть! Значит, карта правильная. Ты
поняла это?
Я с удивлением посмотрела на маму:
- А разве ты когда-нибудь сомневалась, что она правильная?
Мама замолчала, а потом подняла на меня глаза. Я увидела в них слезы,
но совсем не горькие, нет. Мне показалось не - знаю, правильно ли я
поняла, - что в мамином взгляде была такая любовь и еще что-то, как будто